[Не говорили, что раньше были какие-то женщины, которые плакали над покойником?] Де́вочки, я… вот э́то, с э́тим я не столкну́лась, поэ́тому не могу́ вам сказа́ть, что кто-то и́менно у нас, допу́стим, есть таки́е. Вот э́то… Я же Крым и рым объехала [смеется]. И вот я с таки́м столкну́лась одна́жды, зна́ете где, на Енисе́е. В Алта́йском кра́е я жила́. Но э́то, э́то к… сюда́ не отно́сится абсолю́тно, у них там кла́дбище, и вот… посёлок-то большу́щий, но… Вот то ли ве́тром доноси́ло, то ли ещё как-то я в дет… э́то в де́тстве, ну седьмо́й-восьмо́й класс. Слы́шу кто-то где-то пла́чет. А мы-то прие́зжие, я же не зна́ю. Я у ребяти́шек говорю́: «А кто э́то, где пла́чет?» Они́ говоря́т: «А э́то на кла́дбище чело… же́нщина там пла́чет над поко́йником», – то есть там уже́ похорони́ли, а она́ ещё пла́чет. То есть ви́димо нанима́ли, или там кто-то и как-то, э́то я не зна́ю, у нас тако́го нет. [А вот в принципе плакать, когда человек умер, можно?] Мо́жно. Пла́чет обы́чно, пла́чут ро́дственники, кто-то бли́зкий ро́дственник: роди́тели, жена́ там, допу́стим, ну мужчи́нам коне́чно пла́кать так с причита́ниями не бу́дет, а же́нщины да, пла́чут, и причита́ют, норма́… [Причитают?] Да, там каки́е-то слова́. Про́сто говоря́т, что… не по обря́ду, а про́сто: «Ты заче́м меня́ там оста́вил, ты, – зна́чит, – на кого́ меня́ оставил». Вот таки́е вот, про́сто свои́ слова́, у кого́ что в голове́. [Не говорили, что нельзя слишком сильно по покойнику плакать?] Ну говоря́т, плака́ть нельзя́, когда́ уже́ похорони́ли. О́чень мно́го пла́кать нельзя́, говори́т, за… залива́ешь ему́ моги́лу. Вот тако́е, что не… не на́до пла́кать.