[Как облегчить агонию умирающего человека?] Оста́вить в поко́е, да. Серьёзно. Потому́ что тре… мне мно́го приходи́лось, я ж в больни́це рабо́тала два́дцать с ли́шним лет, потом тут два́дцать почти́, вот, и… са́м… са́мое лу́чшее – оста́вить его́ в поко́е, е́сли ты зна́ешь, что ты уже́ ниче́м не помо́жешь. А е́сли его́ начина́ешь трево́жить, ты про́сто меша́ешь ты ему́, ему́ ху́же от э́того тогда́ стано́вится. Ну, бы́ло тако́е, что уже́ вот всё, све́чку ему́ поста́вили в ру́ки, за мной привели́, а он меня́ укуси́л, тако́е бы́ло, оживля́ла. Ещё до́лго жил. [Знаете про обмирание?] Почаму́, обмира́ние – да да́же по поро́де тако́е вот есть заболева́ние. Но э́то, я счита́ю, что эпиле́псия, то́лько она́ ти́хая, вот, без припа́дков. Про́сто челове́к замира́ет, и так вот смо́трит. Ну э́то форма эпиле́псии. Да, обмира́ние – есть тако́е, да. […] [Они не говорят, что видели тот свет?] Нет. Они́ ничего не по́мнят. Они́ то́чно так же, как эпиле́птики ничего́ не по́мнят. [Что нужно сделать сразу после смерти человека, чтобы он не увёл за собой?] Не увёл за собой? Отпе́ть на́до. Э́то са́мое гла́вное. Ну, опя́ть, отпе́ть, е́сли он был крещёный. [Если крещеный?] Да. Да́же вот, челове́к е́сли умира́ет, вот, вот он живо́й. да́же чуть живо́й, и есть свяще́нник како́й-то ря́дом, вот э́то то́же обле́гчит. Э́то о́чень обле́гчит. Он его́ в э́то вре́мя про́сто покре́стит, вот. И обле́гчит, и пото́м за него́ и помоли́ться мо́жно, там ему́ ле́гче, и он отпу́стит. Вообще́, отпусти́ть самому́ на́до его́, что́… что́бы он не увёл. Про́сто челове́к, иногда́ быва́ет, что не мо́жет отпусти́ть своего́ люби́мого челове́ка. [Как называется одежда, в которой хоронят?] Са́ван. [Саван?] Са́ван. [Ничем, связанным с покойником, не лечат никакие болезни?] Нет, наоборо́т, стара́ются всё, что свя́зано с поко́йником, где́-то захорони́ть так, что́бы никто́ не знал, не раскопа́л, не ви́дел и не ходи́л там да́же, по э́тому ме́сту. И ото все́х, что́бы всё. Всё смести́, всё убра́ть, всё, за что он держа́лся да́же помы́ть, ру́чки, хотя где? На дверя́х там, всё тако́е. Все, все его вещи. [Как называли девушку, которая умерла до свадьбы?] Вот как-то же называ́ли… Их и хорони́ли-то всегда́ в фате́, в сва́дебном пла́тье, пе́ред сва́дьбой е́сли умерла́. Не, не скажу́, не скажу́. Но хорони́ли то́чно всегда́ вот так вот, е́сли пе́ред сва́дьбой. [Кто-то говорил, как выглядит душа?] Нет, вот не встреча́ла я. Здесь не встреча́ла люде́й. А вообще́-то нет, был. В Оси́новке был мужчи́на. Он сказа́л: «Э́то был орёл. Э́то был орёл, я его́ ви́дел». Он мне расска́зывал, и я в… почему́-то оно́ запечатли́лось так, что как бу́дто бы у него́ в ко́мнате он там, вот так в па́мяти и оста́лось, вот. Янко́в Пётр Тимофе́евич тако́й был, вот он говори́л: «Я ви́дел орла́». [Что значит крыша на кресте на кладбище?] Зачем её там стро́или? [Соб.: Да]. Ну, де… что́бы не гни́л крест. То́лько лишь, то́лько лишь. Для аккура́тности про́сто. [Можно ли трогать вещи умершего и спать на его кровати?] Как пра́вило, да, здесь есть пове́рье тако́е, что вот э́то всё снима́ют, но е́сли в до́ме ма́ло что есть… е́сли не жа́лко, коне́чно, э́то всё выбра́сывается, как пра́вило, боя́тся, суеве́рные лю́ди. Ну не то что суеве́рные, а, скоре́е всего́, бо… про́сто боя́тся. Стра́хов боя́тся. Собира́ли э́ти ве́щи, и в куря́тник, под се́дало ста́вили на со́рок дней. Завора́чивали всё э́то, и под се́дало, вот, что́бы пету́х отпе́л со́рок дней. [Соб.: Ничего себе, первый раз это слышим!] Да-да, я то́же здесь э́то всё узна́ла. [Через какое время после похорон можно начинать играть свадьбы, радоваться?] Ну, как пра́вило, год. Ну, не́которые мужики́ че́рез де́вять дней э́то де́лают – и же́нятся, и пе́сни пою́т, и пля́шут. [Какой цвет считается траурным?] Тёмно-кори́чневый, чёрный, и́ли про́сто тёмный. Мо́жно – св… тёмно-се́рый, кака́я, вот… Э́то тра́ур. В чём ты бу́дешь чу́вствовать себя́ в тра́уре. Вообще́, тра́ур у нас в голове́. [В каком смысле?] Ну, ты чу́вствуешь, что у тебя́ ещё го́ре в голове́, тебе́ всё, тебе́ не хо́чется я́ркого всего́ тако́го. Как то́лько э́то зака́нчивается, ты про́сто забыва́ешь, и начина́ешь одева́ть обы́денное. Э́то в голове́, коне́чно, отпуска́ет челове́к. И ка́ждый в своё вре́мя, кто́-то вообще́ ника́к не мо́жет, да. [… – Разговор уходит к другой теме. Соб. через некоторое время: А не говорил кто-нибудь, как тот свет выглядит?] А кто как, так же, как и пи́шут. Что св… всё све́тлое было. Вот я вам говорю́, что вот орёл, за орло́м он вы́шел. Ну он вы́шел сюда́, вот, и да́льше жил. Кста́ти сказа́ть, интере́сно… он у́мер в год, когда́ ико́на… И почему́-то её и боя́тся, э́ту ико́ну, вро́де как что-то свято́е, но обяза́тельно вот, что кто-то умрёт. Ну, ну э́то во́зраст, прихо́дит вре́мя челове́ку умира́ть, но они́ умира́ют-то без бо́ли. Вот… вот я… вот я тако́й вы́вод сде́лала. Ну потому́ что я ча́сто же к лю́дям ходи́ла, что там, что в больни́це, что тут, ча́сто ходи́ла домо́й. Сейча́с нет мо́ды ходи́ть… С ни́ми разгова́риваешь, смо́тришь, как они́ живу́т, и вот со… соверше́нно у него́ была́ онколо́гия страш… стра́шная, и он без бо́ли у́мер. [Соб.: Ничего себе.] Уɣу́. Э́то не… не оди́н слу́чай, не оди́н, пять то́чно. Вот по па́льцам перебра́ть. Зна́чит, что-то помога́ет всё равно́.