[Ранее рассказывала о месте Поповка на реке Тенис – в детстве говорили, что туда съехал поп на колеснице и утонул. См. XXIa-доп., 12 д.] Ну и ка́к бы исто́рий же мно́го расска́зывали ра́зных. Ну́ вот, как у на́с в дере́вне [ЖОФ родом из Еловки] мно́го о́чень бы́ло люде́й, кото́рые облада́ли вот сверхъесте́ственной си́лой. Э́то то́же ба́бушка расска́зывала. Что ка́к бы колдуны́, ка́к-то говори́ли, колдуны́. Бы́ли таки́е лю́ди, что вот что́-то зна́ли. Говори́т: «На поко́се, – ра́ньше же все́ выходи́ли на поко́с вот, на… поля́ они все ко́сят. – Пото́м, я, – говори́т, – смотрю́ – моя́ сосе́дка вот про́сто ку́барем ката́ется по траве́. А во́т это её му́ж что-то зна́л, его зва́ли у нас… ка́к его вот… Ой. Ка́к же вот его зва́ли, забы́ла. Не Ива́н, по-мо́ему, не Ива́н, ка́к же его зва́ли, забы́ла вот и́мя. [Соб.: Нам рассказывали, что в Еловке был какой-то колдун Трух.] Вот, Трух колду́н, но и́мя, я́ вот вспомина́ю и́мя его. [Это он же?] Э́то вот э́тот и е́сть дед, кото́рый колдова́л. Ну, Трух – э́то, получа́ется, как кли́чка была́ его. [А кличка что-то значила?] Ну, не зна́ю, «Тру́хов» всё говори́ли, «Тру́хов», «Тру́хов». А вот как зва́ли его – во́т, ви́дите, я уже забы́ла. [И что он?] Вот он колдова́л, вообще мно́го о́чень. [А соседка каталась почему?] А о́н что́-то вот, говори́т, коси́ли-коси́ли, что́-то разруга́лись ме́жду собо́й. И о́н ей, она́ пото́м уже, э́то, ба́бушка подошла́, гът, ка́к её, Гарпи́на, что́ ли, зва́ли: «Гарпи́на, ты что́, ты что?» А она́ гът: «А э́то вот так\ он мне сде́лал». Что поруга́лись с ним, и он что́-то, каки́е-то слова́ там сказа́л, и она́ вот дава́й вот та́к вот. Она́ гът вот, сама́ даже ви́дела э́то. Что́ вот… Ну, мно́гие говори́ли, что он колдова́л, мно́го. Его́ когда́ хорони́ли, говори́ли вот – я́-то, есте́ственно, э́того не по́мню – его́ выноси́ли не́ через дверь, а че́рез окно́. Гроб выноси́ли. [Почему?] Ну, что раз колду́н, так говори́ли. [Через дверь нельзя?] Пролеза́ли, да, что через две́рь не… че́рез две́ри нельзя́, и на кла́дбище, говори́ли, что забива́ли в моги́лу ему оси́новый ко́л. [Уже после того, как похоронили?] Как… да, как похорони́ли. Что ти́па ви́делся он вот, ра́з идёт челове́к, ну, как у нас говори́ли, «сдаётся». Что́ вот вро́де бы ра́з – уви́дели, зна́ют, что он у́мер, а ви́дят его обли́чие. Вот. Поэ́тому, вида́ть, поко́я, мо́жет быть, и ро́дственникам не́ было в до́ме, или та́м ещё кому́. И вот ба́бушка говори́ла, что оси́новый кол в моги́лу вбива́ли ему́. [Вбили после того, как поняли, что сдается?] Да-да, как похорони́ли, да-да. Уже́ моги́ла была́, всё, похорони́ли когда́. Э́то… ну вот та́к говори́ли. Не зна́ю – пра́вда-непра́вда, но говори́ли так. [Соб.: Нам рассказывали, что какое-то колесо сдавалось.] В Ело́вке-то там? [Соб. Не помню.] Ну вы зна́ете, вот это ме́сто вот, про кото́рое я вам говори́ла [см. XXIa-12 д, доп.], вот где труба́ сейча́с, вот как грани́ца Ело́вки-Оси́новки [оговорка, описывается дорога между Еловкой на юге и Ермаками на севере], вот как немно́жко вот э́тот лес прохо́дите, вот та́к вот поворо́т, и та́м вот… Ра́ньше же не́ было э́той доро́ги, была́ во́зле ле́са, я вам сказа́ла. И вот там э́то вот месте́чко, «мо́стик» он называ́лся, мы его «мо́стиком» называ́ли. И вот та́м, говори́ли, всегда́ сдава́лось. Ну, ти́па там че́рти во́дятся, и так да́лее. Оди́н мужчи́на шёл как бы домо́й по́здно ве́чером. И во́т, говори́ли, что вот э́то колесо́ крути́лось там. Вот он идёт, говори́т, то как ти́па ди́кого кабана́, како́й-то вот как каба́н во́зле него бе́гает, пока́ он не сматери́лся. Вот, грит, как заматери́лся там – и всё пропа́ло. Так расска… ну, это по расска́зам опя́ть. Мно́гое что. [Соб.: Нам рассказывали, что там какого-то белого человека видели.] Ну, что во́т, я́ вот, да́же мне говори́ли с де́тства, меня́… Э́то, ката́лись мы на велосипе́дах, и вот меня́ брат ста́рший вёз, и сосе́дку мою то́же её бра́т. И вот как бу́дто бы е́хали, и мне пото́м расска́зывали, ну, я не по́мню, ма́ленькая была́, что я говорю: «Вон, па́пка е́дет на коне́!» Они́-то раз-раз, по сторона́м, разверну́лись – и домо́й быстре́е, наза́д в дере́вню. Ну́ вот там что́-то вот, как говори́ли ра́ньше, вот что́-то сдава́лось тако́е вот. Пра́вда. Ка… во́т, кто-то ви́дит, а кто́-то не ви́дит. [Почему именно на этом месте?] В э́том? Во́т, вот како́е-то про́клятое ме́сто бы́ло, говори́ли, что́ вот… Ба́бушка у нас всегда́ опаса́лась. Нас одни́х никогда́ не пуска́ли, да́же когда в шко́лу, мы же иногда́ и пешко́м ходи́ли. Всегда́ говори́ли, что́бы шли все вме́сте. Ну и в тёмное вре́мя, есте́ственно, не ходи́ть. Почему́ вот тако́е ме́сто бы́ло – там, зна́ете, произошла́ вот смерте́льная така́я ава́рия, мо́жет быть вот по́сле э́того, что… Челове́ка там задави́ли. Пря́мо на вот, на том ме́сте. [Машиной?] Да, маши́ной. Вот. Мо́жет быть, по́сле э́того что́-то… Ста́ли называ́ть вот, что тако́е ме́сто. Но пра́вда вот говори́ли, что там сдава́лось что́-то вот, что́-то каза́лось тако́е. [Это место имеет название? Не говорили: «Не ходи туда-то, там сдаётся»?] Не, нет, то́лько вот говори́ли, что «у мо́стика», «у мо́стика». Раз он ма… это, ну, небольшо́й был, там да́же, зна́ете, брёвна как… э́то, лежа́ли, до́ски, наве́рно. Как таково́го моста́ не́ было. Про́сто что́ вот раз… руче́й бежа́л, немно́жко как боло́тина там, вя́зкое ме́сто тако́е бы́ло, поэ́тому укрепи́ли – укрепи́ли. А пото́м уже, когда́ вот… не зна́ю, наве́рно, в восьмидеся́тых года́х, да, а пото́м уже сде́лали доро́гу. Уже́ доро́гу сде́лали, возвы́шенную, хоро́шую доро́гу. Ну и тру́бы, соотве́тственно, положи́ли трубу́ уже. И всё уже, никто́ э́того ме́ста не боя́лся [смеется]. Вот, а да́же ра́ньше – да, бы́ло тако́е, что. [Не было такого, чтобы колдуны кем-то оборачивались и отбирали молоко у чужой коровы?] АА… Ну, не зна́ю тако́е, не зна́ю. Что е́сли придёт хозя́йка, и молока́ нет? [Что собаке хвост отрубили, и оказалось, что у какого-то человека после этого одежду отрезало?] Ну… Вот э́того я не скажу́. Зна́ю, что вот этот де́д был. [Один он такой был, этот Трух?] Да, оди́н был колду́н, си́льный тако́й колду́н. Ну́ и говори́ли, что мо́жет там ещё каки́е ба́бушки бы́ли, кто что́… Ну вот у на́с ба́бушка была́, но она́ ка́к бы лечи́ла. Занима́лась лече́нием. То́ есть она́ не облада́ла вот чёрной ма́гией. Я по́мню, что приходи́ли, то реб… дете́й. [Детей?] Да. Одна́ же́нщина пришла́ вот – коро́ва молока́ не даёт. Ба́ба, её Евдоки́я зва́ли, ба́ба Ду́ня мы её зва́ли. «Ба́ба Ду́ня, пожа́луйста, вот э́то…» Кто́ вот испуга́лся, ребёнок, я по́мню, она лечи́ла вот, да́же по́мню, как из де́тства. Пото́м она́ уже сама́, оно́ же то́же не просто та́к – полечи́ть. Сама́, когда́ вот всё это прошла́ процеду́ра лече́ния, она́ пото́м вот сама́, зна́ете, вот смотря́ от чего́, опять, лечи́ла, она́ пото́м ля́жет и сама́ лежи́т. Вот ка́к бы пока всё это переболе́ет, пока сама́ всё это перенесёт. [Ей становилось хуже после того, как она лечила?] Да, да-да. Вот бы́ло тако́е, вот по́мню хорошо́. Она́ гът: «Ой-ой, мне на́до отдохну́ть, полежа́ть», что вот… Не зна́ю вот, что́ там за лече́ние, но она́ вот никогда́ вот, как сейча́с же – де́ньги беру́т там, и так да́лее – никогда́ этого не́ было. Она́ говори́ла, что е́сли на лече́ние – каки́е тут де́ньги, ничего́ не брала́ никогда́. [Вообще ничего, или всё-таки кто молока принесет, кто хлеб?] Не, ну, у нас молоко́ своё бы́ло ка́к бы э́то… Нет, та́к, что вот на до́бром сло́ве, я по́мню хорошо́. Така́я, ну, она́ така́я ба́бушка была ещё, что…