[Когда вы были маленькой, верить в Бога было не принято?] А? [Это запрещалось?] Ну, тогда́ уже вот э́то – це́рковь, э́то ра́ньше вот они́ бы́ли как… У меня́ дед был ста́ренький, дак он и ра́ньше… Це́рковь была́, по всено́шной ходи́л вот тут, в Ермака́х. Ну, тепе́рь тут сде́лали це́рковь, а то больша́я была́. Её три́дцать седьмо́м году́ тогда́ как на́чали, вот её разби́ли э́ту це́рковь. А меня́ ешшо́ крести́ли тут, тут. [В Ермаках?] Да, в Ермака́х крести́ли, вот отту́да вот приноси́ли сюда́ [домой], в три́дцать четвёртом году́, а в три́дцать седьмо́м году́ э́ту уже́ разру́шили це́рковь, вот. [Кто это сделал?] Ну, вот тут таки́е лю́ди находи́лись, что…. Уɣу́. [Не говорили, что их потом постигла кара?] Ну, хто их знат. Ну вот, пото́м, чё-то, кото́рый, говоря́т, тут и, э́та, ико́ны топта́ли, и всё тут в э́то, а одну́ ико́ну одна́ жен\щина как-то успе́ла со… Вот, у… уташшить и спря́тала её до́ма, и вот она́ ико́на у ей вот э́… Вот э́та ико́на вот тепе́рь в Оси́новке, и вот её из дома́ в дом перено́сят, вот э́… ико́ну, вот. [Почему спрятали именно у неё?] Ну, она боɣове́рушшая была́, и она́ сама́ как-то её и вот… и таи́ла всё э́ту ико́ну, никому́ не говори́ли, что во́та… А пото́м уже́, когда,\ во́та, разреши́ли опя́ть, когда́ на́чали возобновля́ть что… что́бы це́рквы бы́ли, вот тогда́-то и ка… э́то, во́та. [Что-то было с теми, кто разрушил церковь?] Ну, э́то расска́зывали, тут оди́н, вот, Ело́вка там, дере́вня, ак оди́н то́же, так его́, говоря́т, пото́м всё говори́ли: «Ну, э́то его́ Бог наказа́л», его парализова́ло, и он пото́м лежа́л, говоря́т, как труп. [Это произошло быстро?] Ну бы́стро где-то, где-т про… Уɣу́, уɣу́. Вот, вот таки́е делы́.