[Ваша дочь сказала, вы вспомнили какие-то истории про сглаз, про ребёнка, что что-то плохое произошло?] Да, э́то… Про э́того, про ребёнка там, в о́бщем, коро́че… […] Ну, вот э́ту исто́рию, коро́че говоря́, к ба́бушке к мое́й, вот э́ту страши́лку э́ту. К ба́бушке к мое́й (меня́ две ба́бушки расти́ли) прино́сят ребёнка, где́-то так по́здно ве́чером, гъря́т: «Ой, помоги́те, Васи́льевна, уже́ сил не́ту, кричи́т, не угомо… И тако́й весь покры́тый ше́рстью, – гъри́т, – про́сто сде́лался вот чертёнком». Она́ гъри́т: «А к че́рту посыла́ли? Ребёнка э́того…» – «Да, – говори́т, – у двена́дцать часо́ў так надое́ў, крича́вши. Я и говорю́: "Да пошёл бы ты к чёрту"». – «Ну, – говори́т, – сего́дня уже́ по́здно, принеси́ за́втра». Ну и вот, она́ прино́сит, а ба́бушка моя́ нашла́ ла́пти ста́рые, с верёўками э́тими, вот ну, как ра́ньше э́то… как ра́ньше ходи́ли лю́ди ста́рые. И вот они́ пошли́ к ворота́м, как раз у двена́дцать часо́в, положи́ли его́ на се́но, и я да́же ви́дела э́ту процеду́ру, мне стра́шно да́же бы́ло. Вот. И би́ли э́тими лаптя́ми, ба́бушка моя́ причи́тывала что́-то ж, коне́чно, чита́ла там она́. Ну, то́ко еди́нственное, что я услы́шала, гъри́т: «Чёрт, на твоё, дава́й моё». И э́тот ребёнок ещё с а́рмии прие́хаў, пришёл уже́, отслужи́л, всё, а ба́ба гъри́т: «Ну, ба́чишь, чартёнок во пода́рок мне принёс. Чулки́ и плато́к». Вот так у нас… [Как это «подарок принёс»?] Ну, отслужи́л, и, коро́че говоря́, стал челове́ком, а так он был… Ну, ра́ньше ж мно́го вся́чины тако́й стра́шной бы́ло. От бежи́т скирда́ ми́мо, шу́хнет, вот э́то вот расска́зывала ба́бушка, ну, я э́того уже́, э́то уже́ на́ши времена́ бы́ли. [Что за скирда?] Скирда́, така́я вот же́нщина преврати́тся в скирду́ вот там, допу́стим, па́рень гуля́ет ти э́тими, она́ преврати́тся, вот грит: «Пройдёшь – шу́хнет, и ушла́ скирда́», скирда́ ж должна́ стоя́ть. Вот. Су́чка мо́жет дои́ть… коро́ву. [Собака?] Соба́ка, да, подла́зиет под э́ту и до́ит пото́м её, коро́че говоря́, хозя́ин отруби́л ла́пу, оказа́лось – э́то же́нщине ру́ку отруби́ли. Вот таки́е страши́лки вся́кие, так успомина́ла. [Оборачиваться в скирду, в сучку, могли только какие-то особые люди?] Э́то да, да, да, э́ти лю́ди бы́ли напи́таны про́сто… каки́е-то про́клятые Бо́гом и судьбо́й... Они́ напи́таны бы́ли, они́_, проэ́то са́мое, о́чень увлекли́сь вот э́той ма́гией, ви́димо. [То есть это колдуньи были?] Колду́ньи-то, да тут бы́ло вообще́ колду́ний, говоря́т, вообще́, и не то́ко в на́шем селе́, и здесь везде́. [Получается, если кого-то к чёрту послать, с ним что-то случится?] Позд… да, есть така́я мину́та, ну, посыла́ют же мно́гих и ча́сто, и гу́сто, но есть така́я мину́та, к кому́ прили́пнет, к кому́ не прили́пнет. [Что за минута?] Ну, така́я тяжёлая мину́та вот… ну, как тебе́ сказа́ть, есть хоро́шая мину́та, есть плоха́я мину́та. В плоху́ю мину́ту пошлёшь, и оно́ тебе́ и прили́пло. [Это в какое-то время суток?] Да, э́то… э́то так… день тако́й определённый, мину́та така́я.