[Во что одевают покойника?] Ну, что он уже́ захоте́л – пригото́вил себе́. [Сам приготовил?] Да, он сам себе́ уже́ до́лжен прида́ное пригото́вить. Тако́й вот… тако́й вот… ой, Го́споди! Слу́чай, вот, что где́-то так по пути́ да челове́к поги́б – так э́то уже́ ж хто гото́вит? Покупа́ют – одева́ют. Обыкнове́нно, как он и ходи́л, так и одева́ют. [Это называется «приданое готовить»?] Да, э́то, говоря́т, прида́ное. Э́то всё, в основно́м, стару́хи гото́вят. А молодёжи щас… «Нихто́, – говори́т, не лежа́л, и никого́ го́лым не покладу́т». [В чём хоронят?] Обяза́тельно, коне́чно же, должна́ быть, е́сли же́нщина, то сподни́ца и жела́тельно така́я вот, что́бы, ну, не комбина́ция, вот, таки́е соро́чки – э́то обяза́тельно. А е́сли пожилы́е, обяза́тельно фарту́к, почему́-то без фартука́ никого́ не ложи́ли, ско́ко я по́мню. Вот, и сарафа́н там и́ли каба́т [брянск.: лиф, верхняя часть сарафана] э́тот вот, ко́фта… обяза́тельно покры́т чтоб бы́л челове́к. [Чем покрывают?] Покрыва́ют платко́м, и́ли шарф уже́, что молодо́й – шарф, ста́рому – плато́чек. [А что накрывают, лицо?] Не, голова́ покры́та, а лицо́ – да, пото́м уже́ покрыва́ла тю́левая усё: и лицо́, и всего́ его́ закрыва́ют – всё. [Не смотрят на цвет одежды?] Нет. Не зна́ю, э́то никто́ ничего́. Придёшь в друго́й раз: до того́ так вот челове́к ходи́л как попа́ло, а ляжи́т же… Я говорю́: «Во, а чего́ б тада́ не одева́ться? Така́я краса́вица ле́жит», ба́бушки э́ти. [Хоронят и в ярких цветах?] И в я́рких, что е… что есть, то и есть. [Фартук – это в котором готовят?] Нет, нет. Фа́ртук тако́й вот, ну, как ра́ньше в старину́ ходи́ли лю́ди – э́то ста́рые. [Это как пояс?] Да-да-да́. Э́то стару́шкам, а… э́то… молоды́е у пла́тье и костю́м. [Незамужних девушек не одевают как-то по-особенному?] Ну почему́? Е́сли не… не была́ за́мужем, то и пла́тье бе́лое не исключено́. [Платье белое?] И ту́фли, да, и всё, как она́ неве́стой была́, так её и хоро́нят. Ну, ка́к бы она́ была́. Но она́ не была́, зна́чит, выхо́дит, что она́ уже́ выхо́дит за Го́спода за́муж, и там он распоряди́тся, куда́ её определи́ть. [Про неё говорят, что она невеста?] Не зна́ю. Пою́т обыкнове́нное, как все пе́сни… таки́м… ну, вот, э́то \ моли́твы чита́ют – как и ста́рым, так и молоды́м. Чего́-то осо́бенного там не́ту. У Бо́га все одина́ковые. [На кладбище только молитвы читают?] Да, да. Пою́т, пою́т. [Поют?] Э́то спе́вка э́то. [Не было такого, чтоб причитали?] Ой, да коне́чно. Э́то ж вообще́, без э́того ж ника́к нельзя́. В друго́й раз да́же во́лос ды́бом подыма́ется, как они́... [Кто причитает?] Ну, ро́дственники же, коне́чно. [Вы не знаете, какие слова говорят?] Ой, да там ра́зве э́то всё услы́шишь? Ну, в смы́сле, в го́лову возьмёшь? Они́ ж пла́чут, там не поймёшь что, и… и ж… вообще́… Невозмо́жно стае́т [?]. Вот, потому́ что говоря́т, е́сли да́же по челове́ку не попла́чешь по́ э́тому, кото́рый умира́е… у́мер, зна́чит, прихо́дят и вся́кие дела́ де́лают на э́той на моги́ле. Ну, кому́ что, как они́ колду́ют, что́ ли… Зе́млю беру́т, что попа́ло де́лают. Но е́сли моги́ла опла́кана, то им бесполе́зно э́то всё де́лать. Э́то уже́... Да, моги́ла е́сли опла́кана ро́дственниками, тому́ нихто́ уже́ там: хоть де́лай, хоть не де́лай – ничё не полу́чится. Умы́та слеза́ми. [Причитают только женщины?] Да, коне́чно. Хто мужчи́ны там, ни оди́н я не ви́дела и не слы́шала. [Не говорили, что матери по дочери нельзя причитать?] Почему́ э́то? Нет. Э́то обяза́тельно. Ну а кто б ещё при́чи… причита́л? [Это один человек делает?] Да, жела́ющие… быва́ет, и крёстная её, и тётя, и ба́бушка, и ма́ма. Ну, сё бли́зкие. Ну, сосе́ди ж не бу́дут там осо́бо́ причита́ть. [Вся семья может?] Да. В семье́ кто скорби́т, тот и причи́тывает.