[Дети на жито ходили, русалку водили?] Ну, у нас не́ было, у нас было́, допу́стим, я зна́ю, вот, как… Я, вот, в де́тстве наблюда́л, ещё ж тогда́ по огоро́дам ба́бки рожь се́яли, ну, уча́сток, как было́ приуса́дебный. И, вот, они́, зна́чить, пе́рвая серпа́ми жа́ли, вот, она́ жнёт серпо́м, выжина́ет, тут оставля́ли, как обы́чно так вот тут пучо́к, тут пучо́к, свя́зывали как-то э́ти коло́сья [показывает руками шалашик], туда́ поло́жит краю́ху хле́ба, пома́занную мёдом, и пошла́ да́льше. С чем э́то бы́ло свя́зано, не зна́ю. Э́то я зна́ю, почему́, потому́ что мы пацана́ми так во: ба́бы начина́ют жать – мы на огоро́д, а тут э́тот, хлеб с ма́слом, верне́е, с мёдом раз, или варе́нье, что у кого́ есть. Но э́то ж ста́рые лю́ди, они́ как-то соблюда́ли э́то ўсё, всегда́ оставля́ли. Пучо́к оста́вят, пото́м так… коло́сья свя́зывали или сплета́ли, не по́мню да́же, и вот он у там, у тени́ у э́той у шалаше́ лежи́т э́то на… на стёрне хлеб э́тот с ма́слом… или верне́е, с мёдом или с варе́ньем. Вот. И да́льше пошла́ уже́ сво́й уча́сток, она́ се́рпом э́то… жнёт там, сла́живает усё э́то. И мы подсмо́трим так раз [усмехается]. А с чем это? То́же ж кака́я-то приме́та бы́ла, то ли за как… ду́ха э́того… задо́брить, как э́то гря́т, чем\-то, то ли э́то… Ўсё э́то мно́го поте́ряно коне́чно. Лет два́дцать, три́дцать наза́д, а со́рок тем бо́лее ўсё э́то соблюда́ли, зна́ли ўсе́ лю́ди ўсё.