[До этого говорила, что бабушки собирались вместе, пели, рассказывали страшные истории. – См. XXa-2.] [Что за «истории страшные» они рассказывали?] [ВИХ:] Я уже́ не по́мню… […] А по́мнишь, как ба́бу Пара́ску?... ў Криву́ше жи́л Серя́к. Его́ зва́ли колдуно́м, но о́н не колду́н бы́л, а, скоре́е всего́ он бы́л, владе́л гипно́зом, мужчи́на, э́то мо́й оте́… [ЛХ:] Ка́к? [ВИХ:] Серя́к, по́мнишь, в Кри́вуше Серя́к? [ЛХ:] Серёк… [ВИХ:] Ну, так кто́ он бы́л? [ЛХ:] Ну… тот он мно́го чего́ зна́л, де́д ста́рый тако́й, ну́ я его́ ма́ло по́мню. Вот уже́… Мужчы́на бы́ў тако́й ста́рик. [ВИХ:] Оте́ц на́ш расска́зывал, ну, о́н гипно́зом владе́л. И, вида́ть, хоро́шим, потому́ что́ «Сиди́м, - говори́т, - в домино,\ там, игра́ем, - гът, - мужики́ собра́лися где́-то та́м в клу́бе, вот». А тогда́ столы́ - не́ было ни ска́терти. Он, говори́т, вот та́к [перпендикулярно столу, пальцами вниз] ста́вит ру́ку на сто́л: «Ну́-ка, мужики́, гля́ньте под сто́л». Говори́т: «Мы смо́трим – па́льцы торча́т!» И он же ба́бушку тогда́, по́мнишь, что́ ба́бушка го́д не́ разгова́ривала, Пара́ска… [ЛХ:] Угу, угу… [ВИХ:] Крести́ла ребёнка… А они́ та́м то ли ря́дом жи́ли… И не позва́ла его́ на кре́сьбины. [ЛХ:] В одной дере́вне. [ВИХ:] Ну, да, в одно́й дере́вне. Не позва́ла на кре́сьбины, она та́м… ну, мо́жет, сосе́дей ко… кого́ позва́ла, мо́ж, никого́ не зва́ла, са́ми. Но фа́кт тот, что о́н оби́делся и пришёл к не́й и пригрози́л, что́: «Праско́вья, ты меня́ запо́мнишь! Я… я тебе́ э́то припо́мню!» И у́тром ба́бушка просыпа́ется… Э́то я сама́ зна́ю, она́ сама́ мне́ расска́зывала, с её сло́в. Говори́т: «У́тром просыпа́юсь, а по привы́чке…» Та́м ребе́нок запла́кал ма́ленький… Ну, э́тот, наве́рно, кото́рого и крести́ли. «Я там: «АА» [изображает укачиванье ребенка] та́м, а у меня́, - говори́т, - го́лоса не́ту! Вообще́ го́лоса не́ту!» [Почти беззвучно шевелит губами.] Вот та́к во́т. Шёпотом. И она́ це́лый го́д шёпотом разгова́ривала, ну, ду́мала, боле́знь, мо́жет бы́ть кака́я-то или что́. Пото́м Серя́к э́тот встреча́ет её и говори́т: «Ну, что, поняла́, ка́к меня́ приглаша́ть? Приходи́ за́втра у́тром к ре́чке. И что́-то возьми́. К реке́ приходи́». Во́т, и ба́бушка… де́ду рассказа́ла. Что та́к и так. Ба́бушка пошла́, а де́душка сле́дом, там где́-то в куста́х, он же одну́ не отпу́стит в… во… Бог его́ зна́ет, что та́м от э́того де́да ожида́ть. Что́-то он та́м пошепта́л, говори́т, моли́тву каку́ю-то, во́ду с ре́чки там чё-то и́ли умы́ться дал… И та́к, говори́т, ве́чером, у́тром… то ли три́ дня́ она́ ходи́ла… вот. «И, - говори́т, - у́тром ан… во́т, просыпа́юсь, а по привы́чке ж, говори́т, тяжело́ говори́ть, голосовы́е свя́зки напряга́ет и…» Хоте́ла, ну как, напряга́ются все си́лы, а го́лос ше́потом-то. «И, - говори́т, - я как закрича́ла на ве́сь до́м! Го́лос появи́лся!» Вот это вот с ба́бушкой с на́шей бы́ло, да. [На кресьбины она его не позвала?] Да. [ЛХ:] Э́то были… была́ сва́дьба или кре́сьбины… [ВИХ:] Кре́сьбины э́то… кре́сьбины. [ЛХ:] Он пришёл, и яго́ ма́ть не угости́ла, он посиде́л, она́… про́сто не обрати́ла внима́ния… [ВИХ:] Не позва́ла. [ЛХ:] Он у поро́га сиде́ў та́к, ну́, в о́бщем, не угости́ли. Ну, он же ж что́-то сде́лал ей, что она́, у неё пропа́л го́лос… [То есть они его позвали, но не угостили?] [ВИХ:] Не, не позва́ли, скоре́е всего,\ сам пришёл, ра́ньше ж как ў ба́ню чё зва́ть бу́дут? Уви́дили: ага́, та́м сосе́д ба́ню то́пит. Ну, и пошёл за… та́м за ве́щи свои́ и пошёл в ба́ню, не жда́л пока́ позову́т его́, не позову́т. [ЛХ:] Не́т, говоря́т, во прихо́ди к коло́дцу, воды́ бра́ть, а и он пришёл: «Ну, что́, ня хо́чешь поклони́ться, не хо́чешь мне?» Вот. Она́ говори́т: «А что́? Я ж не винова́та». «Во́т же, - говори́т, - э́та, иди́-ка приди́ за́втра и к ва… и к э́тому к ре́чке, во́т, возьми́ ведро́, и ведро́м бы́ло и с вере́вкой. [ВИХ:] Угу. [ЛХ:] Так возьми́ деревя́нное ведро́, и что́б была́ верёвка во… воз… вере́вка то… ду́жечка с вере́вкой сде́лана и с таки́м ведро́м приди́… приди́ к ре́чке в тако́е-то вре́мя. «Я, - говори́т, - рассказа́ла [а уже́ ж сыновья́ бы́ли больши́е, уже́ Пятро́ бы́л таки́й во,\ як у нас Дани́ла уже́]. «Ла́дно, ты, мам, иди́, а мы́ пригле́дим, е́сли что́-нибудь тако́е, мы его́ там уто́пим ў ре́чке, де́да того́!» И она́ взяла́ веде́рце и пошла́. Заче́рпала води́чки, и он пришёл, воду́ ту нашепта́л, что ён та́м уже́ шепта́ў, воды́ нашепта́ў, она́ пришла́ уже́ та́м воды́ те… як… голтани́ сто́льки… Там поглота́ла води́чки то́й, да и лягла́ спа́ть. А пото́м, а де́ти ж малы́е бы́ли ешче́. «Ой, дитёнок, да́к, я, - говори́т, - колыську эту: «АА!» - да як кри́кнула на всю ха́ту! Ой, ўси уже́ посбега́лись: ой, сла́ва Бо́гу, ста́ла говори́ть. А то то́же так во: губа́ми то́льки ше́пче, а го́лосу совсе́м не было́. [ВИХ:] Ну, ше́пче, шёпотом. [ЛХ:] Это пра́вда, это было́ такое. Ну, а ма́ть моя́ не уме́ла, яна́ то́льки шепта́ла что́-то ску́лу ти что́-то с… – одно́ тако́е. Да́к и к не́й приходи́ла учи́тельница, по́мню. [ВИХ:] Бельмо́ она́ шепта́ла. [А почему ведро без ручки?] [ВИХ:] А бог его знает. [ЛХ:] Вот. А мы́ уже́… а мы́ уже́ поросли́ – так… уже ничего́ не уме́ем [… - через некоторое время возвращаемся к этому разговору: Знаете ли вы еще какие-нибудь истории похожие на ту, про колдуна? О колдунах, оборотнях, русалках ведьмах?] Про тако́е, про тако́е я не зна́ю, про о́боротней, вот что жил вот этот мужчи́на, вот, ну это не о́боротень, про́сто челове́к, владе́ющий гипно́зом, я так счита́ю, никако́й не колду́н был. Ра́ньше лю́ди-то негра́мотные бы́ли ну, и ду́мали: колду́н. [Обращаясь к ЛХ:] Мам, а до́лго он прожи́л, Серя́к э́тот? [ЛХ:] А? [ВИХ:] Серя́к этот, Серя́к, дол\го, до́лго прожи́л? Старико́м у́мер о́н? [ЛХ:] Не зна́ю. [ВИХ:] Ну, ты ж его́ по́мнишь, забы́ла уже́? [ЛХ:] Не по́мню я. Ста́рый был, кре́пко ста́рый, ну, наве́рно умёр ещё ж, до войны́ э́то ж бы́ло де́ло. Это ж я ж не зн\аю уж яго́.