[ЛАД показывает молитвы из сумки, с которой ходит читать над покойниками. Достает Псалтырь.] А э́то хоро́ший тож Псалты́рь. Мо́жно и у… када́ ўот до сорока́ дней, на́до ж хозя́ина уже́… тэ ти хозя́ина там, ти челове́ка помина́ть, ка́ждый день его́ на́до. Во, помоли́ться Бо́гу. Во, дак тут и во отде́льно. [А когда Вас зовут читать, когда человек уже умер, или еще только собирается умереть?] Ну, як умрэ́. [Как умрет, да?] Коне́чно. [А бывают такие молитвы, если человек мучается, но не умирает, и ему надо помочь?] Быва́еть. Мы тры ра́зы ходи́ли отходну́ю чыта́ть. [Отходную?] Да. Она́ не… ну, в о́бшем, не умира́е, не… пло́хо и пло́хо. Ляжи́ть, пло́хо. Так мы пошли́. […] Отходну́ю почыта́ли ёй, и пото́м одна́ же́ншшина сказа́ла: «Что ты, Лю́бка, почыта́ла, ду́машь уже́ ту моли́тву, дак она́ тэбе́ ж шеча́с умрэ́? Посяди́те два часы́, посяди́те». Потому́ что кни́жка там у ё така́я, что почыта́шь что́ да. И ба́тюшка каза́л так. Посяде́ли, она́ каже́: «Я пить хо́чу. Пить». Дак она́ ка..: «Побягу́, другу́ю уже́ позову́, что она… что ня ве́рила, что она́ уже…» И ста́ла кона́ть, и поме́рла. Э́то ё, э́то ё. Да́же было́ у кни́жечках, во у э́тых, что пр… чита́ть, помина́нье, дак была́ отходна́я. А шеча́с, во… А э́то во ж, э́то вот то́же. «Ма́ма» [название псальмы] дак уже́ сеча́с так пла́чать. И е́та, что на со́рок дней, да ка́же: «Ты, дочь родна́я, ня забу́дь меня́... (во, та про ма́му, если хочешь фотографи́ровать) [вспоминает:] «Хоть раз ў году́ помяни́ меня́, Не забу́дь тропи́нку к моги́лке мое́й, Хотя мимохо́дом слёзы ты проле́й». [См. графический файл LAD-Elovka-Psal'ma-23] Пса́льмы. Дак сядя́ть и пла́чать ба́бы. Вот ты таку уже пе́й, что на́до пла́кать. [А когда поют, когда поминают за столом?] Ну, да уже́. Як уже́ по…обе́дали, напрыме́р, ўот по поко́йнику почыта́ли, во, со́рок дне́й отпра́вили, пообе́дали. Сади́тесь, тише ти без разгово́роў, без слоў, вот бу́дем петь са́льмы. Мы сади́мся сп… мы ё воспева́ем. А э́ти лю́ди слу́хать, хто пла́ча, хто так сяди́т. Во. Во [находит и читает по листку]:

Дочь моя́ родна́я, не забу́дь мене́,

Хоть раз ў году́ помяни́ мене́,

Не забу́дь тропи́нку к моги́лке мое́й,

Хотя мимохо́дом слёзы проле́й.

Позабу́дьте зло́е, вспо́мните добро́,

Ў жи́зни всё быва́ет сп… Уже́ пройшло́.

Во, пса́льмы бога́то, во, э́то то́же… А э́то во, када́ ўот так поко́йник уже́ умрэ́, дак [читает по листку:] «И с шу́мом, и с пла́чем зары́ли, Ўсе удали́лись про́чь, Лишь то́лько луна над моги́лой Светила тоскливо всю ночь» [см. LAD-Elovka-Psal'ma-26], - э́то она во больша́я. Эт як поко́йника зары́л… помрэ́, дак вот э́т пса́льм. [А когда покойник в доме, тоже свеча стоит?] А я́к же, а я́к же. Як кано́н чита́ють, тры све́чи горя́ть, одну́ ту́шим, а ужо́ ту́т [? – 00:54:05.11] уже чита́ем, шо уже́ помина́ем после́дние там. Знач, одну́ све́чку ту́шим, тады́ чтоб две́ оста́лось [нрзб. – 00:54:13,464]. Э́то то́же на́до, чтоб с душо́й зна́ть. [А где они стоят?] На столе́, на столе́. Поко́йник жа ляжи́ть ў гробу́, ну там е́сли у кого́, а эты́ ж на столе́, там ико́на стои́ть, о́браз стои́ть и хлеб ляжи́ть. [И хлеб лежит?] И хлеб ляжи́ть и с со́лю, и ико́на стои́ть, и конфе́ты лю́ди ло́жать сюда́, ти там гро́ши, хто что уже́ дае́ть. [А этот же хлеб понесут потом на кладбище?] Да, е́тот, что ляжи́т на столе́... […] Э́то ўсё на столе́ стои́ть. А пото́м начына́ешь ўперёд выно́сить, пе́рво с ико́ной и с хле́бом выхо́дить, поку́ль поко́йника несть, во… Дак ўпярёд, а тады́ вянки́ вы́несуть, а тады́ уже́ поко́йника, после́днего… выно́сють. А э́то ўсё, ўсё э́то мно́го де́ла, мно́го де́ла. [А зерно со свечей куда потом кладут, когда выносят покойника?] А так жала́тельно, чтоб оно́ стоя́ло до сорока́ дней, а е́сли там уже́ вот кто куда́ въезжа́ет там… И вода́ чтоб, е́сли свя́шшена, со́рок дней хай стои́т на вокне́, е́сли мо́же. [На окне?] Да. Посте́ль же, и плато́чек там, ти полоте́нце, хто что но́ся ў храм во́здух подыма́ть, дак то́же ж и чтоб бы́ло на столе́, ляжа́ло ли на столе, ли тут на сту́ле, коло яго́ ж, до сорока́ дней, потому́ чтобы плато́чком под воду́ шо, носовы́й плато́чек, а е́то… Так что е́то де́ло… [Значит, как унесут, после этого ставят воду на окно?] Ста́вят тады́, як умрэ́ человек\... [Как умер?] Як умрэ́, так сра́зу и ста́вят на сто́л воду́ свя́шшеную, све́чечку хрэстико́м де́лае, ло́жат наве́рьх воды́, ну, и с э́того мы уже́ одна́ по одно́й, чтоб долива́ть поўне́й уже́ ча́рочку-то, а то ж он… ру́ки уже́ его́ не подыма́ются, дак чтоб пиў на́до уже́, так чтоб по́ўна была́ ча́рочка до сорока́ дне́й. Что она́ ж испаря́ется вода́, во, вот э́то он отпи́ў. Он отпи́ў, долива́йте свя́шшеной води́чки – э́то уже́ мы са́ми от сэбе́ уже́ так. Одна́ по одно́й, и так уже и пошло́. […] [А когда пекут хлеб?] А хлеб. Да як умрэ́, так и ўсё на стол ло́жать, и хлеб ло́жать, воду́ с… ло́жать, хлеб ло́жать, плато́чек… э́то ўсё, это ўсё тепе́рь уже ўсё гото́во стои́т. Пи́шеть бума́жечку помина́ть, ўот. Ўсё, прышли́ хто, кого помина́ть? Пе́рвого, но́вопрэста́ўленный там Аляксе́й. И пото́м уже́ пошло́, и ба́тька, и ма́тка, и вси свои́х, и е́сли там и сваты́ уже́, дак мо́жете и свои́х записа́ть, е́сли… Шоб то́лько по крови́ было́. А е́сли хо́чешь помина́ть, сто́й. Помина́еть во э́тых покой… помина́йте и ты свои́х. Э́то то́же разряша́ется. [Что значит по крови?] Сро́дствие… [Соб.: А, сродствие.] Да. Уже́ ж, напрыме́р, сват, дак уже́ сват уже́ не по крови, уже́ его́ дитя́, е́сли там, напрыме́р, с ва́шим сы́ном, ти з на́шим то́же. А э́то уже́ больша́я ра́зница. Сро́дствие по… ну… ни вси́х же-ка сро́дникоў по пло́ти. Помяни́ их, Го́споди, вси́х сро́дникоў по пло́ти. Так? Плот же э́то… плоть ж э́то ж са́мое, что е кро́ў. […] [А свечки стоят в зерне?] Ба́ночка поўлитро́вая там, или там уж я́кая ба́ночка, что э́то як поко́йник. Як Свяча́ [имеется в в ду обряд Свеча, когда переносят из дома в дом икону и ставят много свечей широкую посуду с зерном – см. XXIIa-18 доп.,12], дак вот таку́ воо, ба́нку, во, ло́жать и сюды́ ты́ркать уже све́чки, я́кая горы́т, там гляди́т, догляда́е. А е́сли… [… – Рассказывает про отца Владимира, который подарил ей несколько церковных книг, и про племянника, который забрал молитвослов.] [И зерно это у покойника стоит сорок дней?] Стоит да, в бан… [Стоит в окне?] Да в бан… Нее, в ба́ноч[к]е, вода́ на вокне́, а зярно́ на столе́. [Соб: На столе. А потом?] А пото́м пор… отпра́вят со́рок дне́й и ужо́ на кла́дбишше иде́шь и там посы́пешь. А я́кие ога́рочки, све́чки там… кто не допа́лива све́чеч… вот, ты нясе́шь свечу́, ть э́то, панахи́ду ў хра́м отпраўля́ть, ты э́то ога́рочки усе́ чи́стенько обрабо́тай, всё сде́лай, и там у я́шшичек вы́сыпь. И на… то́же не выкида́еть. [А что делают с зерном, в которое ставят свечи, когда отправляют икону – во время обряда Свеча?] Ну, от э́то ня зна́ю, нае́рно, ку́рям отдаду́т. И всё. Ня зна́ю, я да́же забы́ла, ня зна́ю. [И огарочки эти тоже в церковь?] Обяза́тельно. Ога́рочки, это ў це́рькву. Обя… Ога́рочки, это всё ў це́рькву, коне́чно. Э́то… усё. Там же ж коне́чно же, если споко́йник, дак что ж… лю́ди стоя́ть, як ака́хвист чита́ют, дак све́чи ж у рука́х держа́ть. Э́тыя све́чечки собира́ем, яму́ ло́жим, а е́сли уже́ больши́е, у ба́тюшка спро́сят там что́... На гро́б же чаты́ре стано́вим… Ну, там де́ла… де́ла ё… [Четыре свечи устанавливают в доме?] А як же? У до́ме, н… на гробу́. Ў голова́х, ў нога́х и по рука́х. [А три где?] А три у ч… у де горэ́ть, э́то ака́х… ака́хвист чита́ть. Я к отпра́вишь… отпра́ву отправля́ешь, дак мо́жешь и две́ горэ́ть, мо́же и одна́ горэ́ть, а як уже́ ака́хвист чита́ешь – э́то… Бог Тро́ицу лю́бе. Зна́чит, на́до три све́чечки. Ко́ливо стано́вя у ми́ске, дак Бог Тро́ицу… тры́ ло́жечки станови́те. [Смеется.] Э́то мо́жет своё, мо́же э́то так, ну, вот эт… Та́к э́то. [А Вы говорили, постелька еще?] А, ну и, хто плато́чэк, хто полоте́нце л… ляжи́ть тут же, де поко́йник ляжа́ў, напрыме́р, от ўу́лицы мужчы́на, от двора́ же́нщына. Тут же ли на з во́кне́. Ну, а е́сли уже́ шо быва́т же вся́ко, и пы́ль и всё. Дак вот тут таки́ салофа́новый поло́жат мяшо́чек. И вотт э́тий плато́чек, полоте́нце ля́жеть ў сарафа́не [оговорка: в целлофане] и тады́ убер\уть и у хра́м. [Его в храм отдают?] Да. Там же воздух подыма́ется. [Его поднимают?] Да, ло́жат. Хто́-то пришёў н… хто землю́ ж пяча́тывать, а хто́ уже́ е́то… во́здух подыма́ть – ра́зные же отпра́вы. [А что такое землю печатывать?] Ну, е́сли челове́к у… помёр, а его́ зе́млю не зап… не запяча́тывали. Ба́тюшка не отпра́виў зе́млю. Е́сли ж ба́тюшка прые́де, дак зе́млю бяру́ть ло́жать у… ло́жать у но́ги поко́йника, и он ея́ свя́шче. Э́то ужо́ моги́ла счита́ется прыня́та к зямле́, прыдана́. А е́сли ж ба́тюшка не… не б… у ё ж быва́е, что… так\ие слу́чаи, что ба́тюшку не зову́т, зна́чит, ту зямлю́ уже бяру́ть и е́дуть у храм. У хра́ме, там уже́ отправля́еть панахи́ду-то, е́ту… свяч… и оп\ять же прыво́зят тады́, на кла́дбишшэ, домо́ў не захо́дят. Хрэ́стиком посы́пять… [Домой не заходит?] Да, е́сли уже́ зямлю́ печа́тать у хра́ме, дак уже́ домо́й не захо́дит, пря́мо на кла́дбишшэ чтоб зяме́льку-то посы́пать. Мно́го де́лае, мно́го де́лае. То посяди́шь-посяди́шь: ой, хоть бы шше что не забы́ть, уже́ забыва́ть ста́ла. [А снаружи на дом не вешают что-нибудь, пока сорок дней не пройдет?] Не́-а, не. Так, як умрэ́, дак хрэ́ст выно́сят на у́лицу, а так у на́с… [А крест на улице стоит?] Да. [А крышка?] Ну, э́то у де́нь, а на́ ноч усё ж под… быва́е до́ждь и быва́е, что, зна́ешь, сейча́с же на металло́м мо́жут изня́ть – что хо́чешь мо́жут сде́лать. [А где именно на улице?] Да, вот, за кали́ткой уже́. [То есть у забора?] Да. Да-да-да. [А как сорок дней пройдет, что делают? Воду выливают?] Воду́ уже ка[к] отпра́вили уже́, у це́рькву переду́ – тут шше чыта́е челове́к, у ха́те чита́е, а другы́е ж… в свои́ уже́ пое́хали отправля́ть панахи́ду. А тут… отпра́вили там панахи́ду, и за э́ту води́чку, надо вы́несть, ну све́чечку-ту спали́ть – вот чтоб она сгорэ́ла, же чтобы она́ никуда́ не де́л… А води́чку вы́несть и вы́лить у ку́ст, ну, или эть… э́то у… ву́гол. Ну, допу́стим, я э́то ж уже ста́рая, э́то бу́де…. На тре́тий, кать, вяне́ц. Чтоб ничто́ ня ходи́ло: ни ку́ры, ни с… ни кот, ни соба́ка, – води́чку-ту свя́шшэную вы́лить из стака́на, и усё. И обря́д, чёб шоб челове́ка во нема́ [?], дак пло́хо… [То есть, если кто-то по этому месту пройдет, будет плохо?] Ну, ка́жет так, а так всё стара́емся, чтобы… Та́к же як и поко́йника мы́ет, дак что́б тако́е ме́сто выб… воду́ вы́литую… чтоб ня ходи́ли по той воде́. Е́сли вот быва́ у ха́те, что мы́ет же поко́йника, дак… Всяк быва́е, ну, Го́споди, яки́х то́льки слу́чаеў ня было́. Бы́ло… [А какие случаи были?] А хто як… хто як умрэ́… як… И ўся́кие ж быва́еть… И пья́ницы ж умира́еть и… и то́пленники ўся́кие ж… [И что?] Ну, на… же ра́зница ж больша́я. По то́пленнику, если он сам утопи́лся, дак не чыта́еть, по тэй, что сам застрэ́лился ти пове́сился – то́ж не чыта́е. Вот о́ны хоть про́сять, хоть пла́чут – е́дьте у це́рькву, спроси́те. Да, так э́то… А тэ́й, что ста́ло пло́хо, дак дава́й свои́ уже́ там кни́жки. Найшла́, дак от на́до почыта́ть хоть кни́жку, чё-то сп… пло́хо сп\ится уже́. […] [А когда покойника вымыли, что делают с мылом или с тряпками, которыми его мыли?] Всё э́то хоть зака́пываять, хоть п\алять. [Закапывают?] А як же? [А куда закапывают?] У зямлю́. То́же так… Ну, вот то́же… А як же, челове́к же… челове́к же… его со… сыма́ешь одёжу, и наде́ешь одёжу, всё ж тэ ж друго́е. Вот а… дак… и э́то… И э́то уже́ усё соберэ́шь, соберэ́шь и я́мочку вы́копаешь – у зяме́льку. Ах… то́же так жела́тельно, чтоб ме́ньше хто ходи́л по э́той зямл… по э́той одёже… Э́то обяза́тельно, а куда́ же их деть? Носи́ть бу́эшь? [Смеется.] [А не раздавали тем, кто пришел поминать?] Э́то… э́то раздаю́ть. [А что именно раздают?] Да, вот что там хоро́шего: или брю́ки, или костю́м, ли что… Раздаю́ть людя́м. С одёжи, с одёжи. [Именно из одежды?] Да. [А люди ее после этого носят?] Но́сють, но́сють, но́сють. Но́ся и шше и благодаря́ть. Отда́ешь же пошчи ня… ня то́ же, что носи́л же, что ста́ро ж. Вся́кое быва́е. А если, напрыме́р, от у на́с де́ти, и он умёр, хозя́ин, дак оны́ сам… разобра́ли са́ми. ШШе ня ўсё, но да… сы́ны забра́ли… и шта́ны, ле́тники, руба́шки [У ЛАД недавно умер муж, здесь она говорит о своих детях.] [А покойника во что одевают?] Всё у но́вое. [А цвет?] А цве́т уже я ня зна́ю, шоб ш… всё бы́ло чтоб све́жее бы́ло, но́вое. [Не говорят, что нельзя в ярком?] Ня зна́ю. [В красном, например?] Ня зна́ю. Ну, ра́ньше ж гро́бы оббива́ли всё кра́сным. Э́то сэча́с уже́, яки́м зака́жешь, тым и сд… сде́лае тебе́. А раньш… [А что в гроб снизу под покойника подстилают?] Ну, як? Напрыме́р, мы де́лаем по-деряве́нскому де́лаем. На́до любо́е, что там стру́жка ти когда́ у гробу́ там сде́лае или что, а мы хоть жме́ню се́на – посте́ль зове… зва́лась тады же. Полоте́нцем самотка́ным застила́ли. Вот. Е́то уже́, мы уже \стара́емся хоть то́ненькую на́волочку. Ну, под голову́ положи́ть се́на и посте́ль, хоть… хоть так нямно́жко, но чтоб бы́ло се́но. Э́то же ведь пост\ель ему́ постла́ли, и посте́ль эта плато́чек зове́тся. Там Ева́нгилию ба́тюшка на ё чыта́е, про́скур подложи́ть… и во… э́то… э́то ло… ло́жим. А так, у го́роде… ско́льки там была́, сказа́ла: «Где́ тебе́ се́но-то возьму?». [А явор не кладут?] Кого? [Соб.: Явер.] Дак э́то ж на Тро́ицу свя́тять я́вер. [А в гроб не кладут его?] Мо́же, и кладу́т, ня зна́ю, ня зна́ю, э́то… э́того не скажу́. Мо́же, де… ведь э́то же он везде́ ё, он же ня везде́, с… я́вер-от ё. А е́того не скажу́. [А подушку какую делают?] Ну, мы де́лаем с се́на, напрыме́р, а там же, если продае́тся, то, конэш, продае́тся и поду́шку, всё уже́ э́то, покрыва́ло – всё там продае́тся. [А если сами делаете, то с сеном?] Жела́тельно. Ну, се́но ли, соло́ма – шо́-то своё, да. [А почему не перо?] А няльзя́. [Почему?] Одна́ хоте́ла же́ншчина поду́шку, ну, ня зна́ю, сказа́ли: «Няльзя́». То́льки на́до у… е́то… се́но ли соло́му. [А что женщина хотела?] Положи́ть собе́ свою поду́шку любимую, чтоб у гроб ей положи́ли. Так живо́й… ба́тюшку прывязли ё прычашча́ть – дава́йте спро́сим, он кал: «Что вы? Э́то ж-то она́… на э́той зямле́... вам на э́той, спят на свое́й пяры́не, а на т… Ты же перяхо́дишь у друго́й, ин… в ино́й мир. Там уже́ друго́е». А так, ня зна́ю. Мо́жет, а так – ня зна́ю. Ну, ня ло́жать них… нихто́, вот ско́лько я… уу, мно́го уже́- нихто́ ня ло́жит, чтоб перо́вую, то́льки… Стру́жек ё, таки́е, что вот, ой, не, нехай – э́то ло́жать, там где уже́ ст… хто-то, а так – нее. А так, захорони́ли, да и нема́, закопа́ли – уже́ нихто́ не прыше́л, нихто́ не сказа́л. Ти хорошо́ там, ти пло́хо. А вот… [А не было такого, что кому-то приснилось, что он на том свете побывал?] ОО, аа, их ня… э́то ба́сни хто наду́мается. [А что за басни?] Ну, так, сам наду́маўся да сказа́ў, шо оно́ там… Что там мо́же быть, Го́споди? Ну, мо́жеть кому́-то прыдъя́влено, есть, коне́чно, лю́ди таки́е что ны доўжны́. Вот и у нас тут-то по́сле войны́ бы́ў таки́й один, як сказа́ть – ни́шший – ня ни́шший, Ива́н быў, на о́ба гла́за ня ви́деў, и стопа́ми ходи́ў, ак он да́же да дяте́й хрести́ў. Так он да́же сказа́ў за тры́дцать годоў наза́д, что мы… жи́ли там посёлок быў шо перед Ро́говом, а с н… на ён с р… роди́телями быў, дак у ба́не хоте́ў помы́ться, дак я дала́ хура́жку своего́ хоз… да сказа́ў: «Да, оде́ньте мене́». Ак ён сказа́ў: «Дай мне таку́ю, як хозя́ину дала́. А шо ты мне таку́ю руба́шку дала́?» А я ужо́ да обману́ же [?]. И сказа́ў, что вы тут жить ня бу́дете. И вот сказ… и э́то… и зна́ю э́то лю́ди ё, я э́то ве́рю. Э́то ё. [А что про фуражку? Вы жили там у Рогова в поселке?] Посёлок быў, да. Да. [А как он назывался?] Гре́бельки, но их нема́. Вот так и́дешь э́то по э́той доро́ге… [И он пришел туда?] Ну, и он ходи́ў вот, ста́рые бы́ли свякры́, к им он ходи́ў-дружи́ў, у ба́ню, коли́ же бань ма́ло бы́ло, э́то ж уже́ во, по́сле пяся́т п\ятом году́, во. Дак у ба́ню хоте́ў, дак и он сказа́л, что быў…. Дак уже́ хозя́ин мой, хай Царство, э́то ж разува́ў его, развя́зываў, шо кому́ и ска́же, что хто сде́лаў. А мне сказа́л: «Дава́й таку́ю одёжу, як дае́шь хозя́ину». Гъ, пойду́ попыта́ю его́, ня спра́шивай. Дак дава́ла но́вую ть… нате́льное беллё дава́ла з ба́ни ж, и мыў хозя́ин. Сказа́ў: «Бу́ете жить, но ў ста́рости вам бу́де пло́хо», - вот оно́ так и ё. [То есть ему не понравилось, что вы ему старую одежду дали?] Да, да, да. Но́шеную уже, носи́ў, дак вот то́же рабо́чую хура́жку ходи́ў… Так он так погля… и ня ба́чыў же. Ой. Он сядя́, ра́ньше ж крова́тей ня было́, полы́ э́то бы́ли, дак ён… а я там обува́лася, ак он каже́: «Не грусти́, бу́ете жить…» Ну, тут шше то́же Бо́гу мо́лилася жила́ же́ншчина́, и шчесь, шшас у [нрзб. – топоним] она живе́ть, хай лёхко отыкне́тся. Ус… ўсё сказа́ў, всё угада́ў. Дак, тады́ ж голова́ не не вары́ла, взяла́ ыб шшас спроси́ла, ско́льки дете́й бы́ло, як бо́льше бы, что б измяни́ть, что ти моли́тву – тады́ ж шче э́то не дохо́дило ни до моли́твы, ить э́то уже́ по́сле уже́. Так уж узяла́сь, узяла́сь, ду́маю, Го́споди, то… То одно́, то друго́е, то брат на в… на… в а́рмию пошёл, дава́й уже́ у Бо́гу клони́ться, дава́й чыта́ть, ну и прысни́лося, что: «Чита́сь, моли́сь – бу́де помога́ть бу́ешь душо́й и…», и прысни́лося, что вро́де мне каж, что «Моли́сь, моли́сь». И вот ста́ла я уже́ бо́льше двадцати́ годоў, як эти́м занима́юсь. Б\оже. Уже́ и тад… тады́ ж молода́, а молодо́й же бы́ло не́коли. Тады́ ж не я́сель, а дете́й же расти́ть… Ой, ня дай Бог, чтобы ня было́ и ня то́лько дятя́м, нико́му. Вот за́то и уж… жили́, чтоб дяте́й где́-нибу́дь учи́лись. Ня дай Бог. А де́лали, де́лали, корми́ли свяне́й и теля́т. И сдава́ли, чтоб учи́лись. И прожили́, во, шыся́т годо́ў вме́сте.