[Вы говорили, что когда землю отпетую из церкви приносишь, ее нельзя в дом заносить?] Нее. [Почему?] Сра́зу на кла́дбишше. [Почему так?] Потому́ что тэ ж поко́йнику опеча́тала. Ты ж… зна́чит, ты пек… поко́йнику должна́ сра́зу отне́сть. Раскла́сть, пото́м домо́ў иди́. Потому́ что э́то поко́йнику. Вот одна́ – э́то у Шчарби́ничах мо́же вам шше хто-где рассказываў: жо́нка жила́ с мужико́м, но она́ вро́де тро́хи там, и он помёр, и она́ сказа́ла: «У чём помёр, у том и хова́йте». А сын прые́хаў, да и каже́: «Мам», - и зня́ў с себе́ до трусоў. И наде́ў ба́тьковы. И сы́ну тому́ ста́ло пло́хо. Прыезжа́е, як узнаю́, что ро́дненький. От души́ тебе́ б сказа́ла! Нэ найдём ё моли́тву. Да я ж ня зна́ю, оно́ поможе́ та ти не, я ж, може́, ня име́ю пра́ва уж э́то де́лать. Э́то шше то́ж тако́е де́ло ж, кому́ что дано́. Вот е́сли там: дано́ мне та ня де́лать, зна́чит, я ня обя́зана. Хочь оны́ и чита́е, но зна́ть же что и када́ что. Я грю: «Едь ты к ба́тюшке». Так прыво́зим шокола́дку таку́ю во, большу́ю, что пое́хаў. Ба́тюшка почита́ў, и хорошо́ ста́ло. А то стаў плохи́м, до поўго́да-то, кать, уйде́ть из жи́зни. Вот случай быў: вот умёр челове́к, а ша́пку забы́ли ўзя́ть. И он каже́: «Уй, чаго?». Взя́ў, наде́ў, по́ўгода не прожи́л, и помёр той челове́к, что шапку отда́ў. Дак вот, сказа: «Няльзя́ ничего́ поко́йнику отдава́ть». Е́сли э́т поло́жено поко́йнику, зна́чить… вот ты зямлю́ тобе́ запеча́тили у хра́ме – запеча́тали, ты ё взяла́, ти взя́ў – безразли́чно, – прывёз на кла́дбишче, разобра́ў хороше́нько э́то всё, зяме́льку э́ту посы́паў хороше́нько и опя́ть же закры́ў, ну и почитаў уж, что ты зна́ешь, яко́е уже́, что ты зна́ешь: ти «Свя́тый Бо́же», ти молитв, «Отче наш», ти «Богоро́дица», что-то уже… ти «Воскрэ…», як, что ты уже́ зна́ешь. Почита́й, помяни́ его́, и всё: «Упоко́й, Го́споди, душу усо́пшего раба́ твоего ти рабу твою́…», - як что хто уже́, кому́... И всё, и тады́ едь домо́ў и де́лай, что хо́чешь. Э́то, э́то так, и да́же и мо́жете и у ба́тюшки спросить, е́сли я что-то… То́льки на́до сра́зу зяме́льку ему́. Э́то ж его́ уже́... ти до́ля уже́, ти я ня зна́ю, як сказа́ть. Эт ба́тюшка всё сде́лаў. [Вот тот парень, который снял с себя одежду батьки?] Даа. И ба́тьку наде́ў. [Потому что ему казалась, что его одежда лучше? Почему он снял?] Ну, е оде́жда све́жая Сын прые́хаў же э́то е́здишь ты куда́ и де ж, дак уже́ у чи́стое ж ты надее́шься. Так? Так све́жее. А э́то ж челове́к во ходи́ў, у гря́зь упа́ў, умёр, во, ляжа́ў уже́ там. А что его, на что? Там сосе́ди на ей руга́лися, что «Что ты сде́лаў? На что ты? Дава́йте, ня на́до». А сын узя́ў, разу́ўси, носки́ отда́ў, ну, что вот про ту́хли ня зна́ю, ня скажу́, ну, в о́бшшем сказа́ў ён, что «Я усё с себе́ зня́ў, вот тут уже́, и на ба́тька наде́ў». И ба́тька положи́ли, я отпява́ла, там была́. И там шше́ Злы́нкоўский отпева́ў, Фёдор, и я там была́. Дак вот… [И ему стало плохо?] Да. Да́же па́мять, каът, стаў теря́ть. [А еще что плохо было? Болел?] Ну, в о́бшшем, ня зна́ю, сказа́ў, что пло́хо было́. [А что надо было с шоколадкой сделать?] Это уже́ по… бы́л он, я гъ: «Едь к ба́тюшке, что тебе́ ба́тька ска́же, ба́тюшка, то ты де́лай. Да попроси́ ба́тюшку, чтоб ён прые́хаў к тебе́ домо́ў, туды́ уже к ма́тци». Э́то ма́тка была́, э́то ба́тька, сын ба́тька. «Чтобы ён к тобе́ домо́ў прые́хаў, чтобы он там почыта́ў, чтоб где тэй же ба́тька, ён, ме́сто, что где́ ён умёр». И он каже́, дак э́то уже по́сле того́ ба́тюшка, када му уже́ ста… хорошо́ ста́ло, уже сказа́ў, и жёнка уже́, дак тады́ мне прывёз шокола́дку: «Спаси́бо, что посове́товала, я ста́ў челове́ком». [То есть вам за совет?] Да, за сове́т: «Дак спаси́бо тобе́». Дак я к: «Здоро́ў! Дак э́то е́сли б уси́ дава́ли, дак, ну, дак на́до открыва́ть сунду́к, склада́ть», – кажу́, дак ён смее́тся. «Не-не-не-не-не». И положи́ў, пошёл. Э́то слу́чай таки́й. А то каза… А то каза́ли ба́бы, что: «Не-не-не-не-не. Что забы́ли, то от всё э́то так… Вот что сяди́ть: что шше, вот что шше положи́ть поко́йнику, чтоб ня забы́ть ничо́го поко́йнику положи́ть». Ти часы́ там, ти рашшо́ску, ти плато́чек. Ну, чтоб – хто-что носи́ў. Во. [А если все-таки забыли?] Да, вот, вот. Забы́ли – перяда́ть. У нас одна́ жен\щина туды́ з Яло́ўки носи́ла у Шчарбиничи, як там уме́рла. Дак зять во и не ста́не [?], дак вродь там, дак перядава́ла друго́му, проси́ла. [Другому покойнику?] Да, друго́му поко́йнику положи́ла и сказа́ла: «Перяда́йте так и сяк». И у нас на на́шем кла́дбишше до́чке ма́тка сказа́ла: «Там уже́, ну, что шандо́ры [?], ю́бку уже́ там другу́ю. Ну взя́ли наде́ли другу́ю, прысни́ўся им сон, что: «Я ня хо́чу так», - дак тож перядава́ли. Э́то перядаю́т друго́му поко́йнику. Ло́жать друго́му поко́йнику, и про́сять, что «перяда́йте». [Так покойнику говорят: «Передай»?] Да. Да, ло́жать поко́йнику у гроб, спра́шивають у хозя́ина разреше́ния, что мо́жно положи́ть, что ё ж таки́е, что ня разреша́ять, ё таки́е, что: что зря ло́жать у гроб: там ти зяме́льку хо́че тебе́, ну, что ё, ё таки́е слу́чаи. И за… От э́то уже́ глядя́ть, не буде, дак и тым же́ншшинам ничего́ ня разреша́ется у гроб класть – ня перяда́чы, не: «Я дятя́м». – «Отняси́, на хрэ́стик поло́жь», – ня дашь ей. Так что ё таки́е, что и бурча́ть, что «на, что ты сва́рышься, я положу́». – «Ня поло́жишь». Во. А перяда́ю, прышла́: «Пожа́луйста, перяда́йте там моему́ зя́тю». Там ти тое носо́чки, ти что он, уже́ я забы́ла, что он уже носиў, носи́ў-то. Э́то ё, э́то и у нас ё, на кла́дбишше было́. [И куда ему кладут в ноги, сбоку?] Ну, сбо́ку, напрыме́р, от прав\ой руки́ ж э́то ж хрэ́ст ло́жать, чтоб ты… хрэст же ру́ку даю́ть, э́то на гру́дь и у ру́ки ж дае́тсья. А… я уже́ ня скажу́ то, что куда́, но факт в том что у гроб. [А есть люди, которым не разрешают передавать?] Да, да. Гости́... п… у гро́б ня разреша́ють кла́сть гости́нцеў – ничёго. [Почему?] А потому́ что с яко́й ты душо́й ло́жишь? Ти ты с чы́стой душо́й ло́жить, ти ты… что ты там ло́жишь. Так да́же ба́тюшка отгоня́ў от гро́ба, что «Отойди́те, э́то няльзя́ э́то де́лать». У нас-то одна́ же́ншшина така́я, что: то́льки что-нибудь навряди́ть вот, – бы́ла у Шчарби́ничах, но её уже нема́, она́ поме́рла, хай Ца́рство ей. Дак да́же ба́тюшка сказа́ў: «Отойди́ от гро́ба. Няльзя́ э́то». [А что, если оно положат землю в гроб?] Ну, зяме́льку, мо́же, тябе́ зямли́ отбяру́ть на… от твои́х слядо́ў, ти от мои́х, да у гроб поло́жать, да он и помрэ́, челов\ек тэй. Хто зна́е, что я́кой душо́й ты бу́дешь кла́сть и что. Э́то ж то́же гроб, э́то ж поко́йник. Во. Хто зна́е, чт… что ты тут поло́жишь, няси́ на хрэ́стик поло́жь. [На крестик можно положить?] На, обяза́тельно. [Так тоже передают кому-то?] Да, да, да. Вот ну, его, конфе́ты раздае́шь же, лю́ди иду́ть и ло́жать, хто на хрэст, хто на моги́лку. А там же и соба́ки бе́гають, и пти́чки, во́роны крича́ть, - э́то уже́ хтось на кла́дбишше побы́ў - во́рон прыляте́ў, собира́е добы́чу. То́же забира́е. Нее, э́то… ня разрэша́еть. Ё, вся́кий наро́д ё. [А наоборот, с могилки землю не брали для чего-нибудь домой?] Не. [А чтобы по человеку долго не тосковать, что делали?] Ну, э́то вот так ка… э́то так ка́жат са́ми, что там вот все сы́пять, а тады́ вон кому́ за ше́ю сы́пять на те́ло сза́ду что: «Ну, нехай уже там остае́тся Лёша оди́н, а ты́ уже́...» А э́то. А есть уже́ ж ня сы́пешь, а то ешчё… [Это когда засыпают?] Як засыпа́е, як ужо́ вси покла́ли зяме́льку, хто там уже́ жела́е покла́сть зяме́льку, дак тады́ э́то… А так… домо́ў ня но́сять зямлю́, е́сли ж… Всё-равно́ е́сли нос\ять землю́ на к… э́то, что ня там, уже́ ня… ня бу́дуть х… ня ба́тюшка ня посвя́тиў моги́лку, но всё равно у ха́ту ня ўнос\ять зямлю́, а на дворэ́ де-нибу́дь под наве́сом ло́жать зямлю́ ту́ю, а тады́ бяру́ть у храм вязу́ть, а у ха́ту ня вно́сять, е́сли она́ уже́, на́до посвяти́ть по ём. А так зе́млю ня но́сять, зе́млю ня но́сять. Вот, вот мы уже́ с вами нагомони́лись.