[Ранее ЛАД упомянула штундов. Они как-то иначе верят? Что у них по-другому?] Як по-друго́му? Яны́ если начала́сь отпра́ва, дак, сеча́с уже́, напрыме́р, отправля́ються так\ если... а е́сли ж яда́ там, дак почита́ють и помяну́ть «Отчэ на́ш» и усё уже́, не ка́жут там после обе́да, что: «Благодары́м тебе, Го́споди, за хлеб, за соль, яко насы́тиў твои́х благ». Тож чыта́ешь, что бога́то чего́, и помина́ешь э́тому всё. А э́то се́ли обе́дать – «Отче наш» почыта́ли, и подня́лись по́сле обе́да – «Отче наш» почыта́ли. И всё уже́. Потому́ что раз чыта́ть уже… Я же то́же каза́ла, я же ня ве́чно уже что, дак… э́то уже каза́ть: «"О́тче наш" почыта́ем, и ўсё». Уже́ не отправля́еть, а мы шше же отправля́ли ака́фист ого́: «Иже со духи праведных сконча́вшихся ду́ши раба Твое́, Спасе, упокой», - э́то мно́го петь, э́то… Это дак… Дак э́то ж уже́ ж там и «Упоко́й же душу́ там новопреста́вленного», хто умёр сего́дня, а тады́ уже́ всех подря́д. Э́то больша́я ра́зница. А е́сли ж ё таки́е что… А як оны́ пья́ниц схова́ли, дак он: «Что нам?» – «Як хо́чете, что вам… почыта́йте». А то, да во: са́ми вы́пьют да и пообе́даеть, и всё. Вся́к быва́е. [Что за штундисты?] Ну э́то банк… як? Бак… бакти́сты тые называ́ють. Я штунды́ по-сво́ему, э́то бак… бакти́сты шты я… Так а что оны́? Та оны́... у ных-то всё друго́е… [А что за вера них?] Я ня зна́ю, я ничего́ э́того ня зна́ю. Даже оди́н мужи́к жёнце голову́ отсёк. [Что сделал?] Жёнце голову́ отсёк. [Жёнце голову отсёк?] Да. Вот. И сам чыта́ў по ёй. [По ней?] Стаў посерёд ха́ты [смеется]. Э́то зна́ешь, э́то… Ня зна́ю, ня з… э́то… э́того ничо́го не скажу́. Э́то я потому́ что ня зна́ю, так ня зна́ю. [А про субботников не слышали, кто это?] Ня зна́ю. Ня зна́ю. ШШас вобшче уже́ ста́рая, дак ня зна́ю. [А староверы есть каие-то в Новозыбкове?] Есть, есть. Да. Вот мы ж крэ́... мы ж крэ́стимся так, а оны́ ж вот так [показывает двуперстное знамение]. [Двумя, да?] Да. старове́ры есть. [А откуда они?] Там оны́ жи… и живу́т у нас у Новозы́бкове, ё, что живу́т там, у Новозы́бкове. Там у нас сво… у нас своё сро́дствие, дак… А прые́хаў к нам, хай му лёгонько оты́кнется, и на́ день, дак кажу́: «Слу́хай, мужи́к же мёр, понесе́шь ж ико́ну?» – «А по мужику́ я бу́ду не́сти». И понёс ико́ну по де́ду по моему́ до кла́дбища. [Кто нес икону?] Ну, э́то старове́р. А ён ня крэ́стится так, что як вот мы крэ́стимся. И так за ка́ждым сло́вом то́же вот ня крэ́стится, а у их, ви́дно, обозначо́но. И ён приглаша́ў меня́, чтоб я зашла́ у их хра́м – у их и храм ё у Новозы́бкове, э́та… старообря́дческий, и у Злы́нке ё. [А Вы заходили?] Нее, ня пошла́. Я ему́ каза́ла, я у э́той ве́ре роди́лася, я у э́той ве́ре помру́. Никаки́х ни… ня захо́ду, ня бу́ду каза́ть. А прыглаша́ў: «Пошли хоть погля…» – «Не, не, ня пойду́». А ён э́то… Это ё. Ну, что ж… Э́то ка́ждый… И на то… ве́ра-то можно сказа́ть, Бог оди́н – что старове́ры, что мы ст… э́то… хрыстиа́не, дак э́то ну… И чыта́ется та́к же. То́льки ж ня всё тако́е же, вси… ня вси́ ж моли́твы таки́е, як у нас чыта́ются, а други́е… [Другие молитвы?] Да. Ё таки́е там Богоро́дица, Микола́й, таки́е там… А э́то там ё и… и други́е. Я от сиде́ла с там у одны́х, дак ё… я уже́ там одно́, а он гри́т: «Нет, ўот таку́ю моли́тву на́до каза́ть». Гъвъ[рю]: «Э́ту ты себе́ кажи, а я ўот таку́ю бу́ду чыта́ть». [Так этот старовер тут кого-то хоронил?] У нас, ли́чно у нас… [У вашего хозяина?] Да, у моего хозя́ина хор… ико́ну нёс. Оны́ с жено́й… оны свои́. Ена́ ему́ по сёстре жёнка. И он… Ну, оны́, там от уже́ де́ти живу́ть уже, вну́ки уже́, дак… прыезжа́ли. Дак нёс ико́ну. Сам подышёў, я грю́: «Саш, так и так же». – «Понясу́». Дак шчё ба́бы каза́ли, дак: «Ой», - и Сэрафи́м [священник] же тут отпева́ў, бы́ў.