[Говорили о том, может ли плохой человек молоко у коровы забрать.] Не зна́ю, не зна́ю, ро́дные. Тако́го не зна́ю. Зна́ю, на моём веку́, во, тут жили́... Ну, держа́ла ж коро́ву. Тако́го не прихо́дилось никогда́. А э́то, ну, жила́ уже́ пожила́я же́нщина… и так ного́й тре́пля. Як ся́дишь, так тре́пля по рука́х, по нога́х… дои́ть. Го́споди, воо сло́нчиком. Да я ей таак би́ла! Кажу́: «Я тэбе́ рёбры перелома́ю». Ну и что? Э́то же всё зна́ют лю́ди. И вот… Э́то же всё на вре́ду. Ма́тка зна́ла, пото́м дочку́ научи́ла, дочка́ зна́ла. Во. Но я пошла́ пожа́лилась к же́нщине. Нуу, она́ что ж, дала́ мне ти хле́ба нашепта́ла. Дък она́ уже́ не тре́пля ного́й, а то́льки ту́пая. [Информантка сильно бьёт об пол ногой.] То́льки ту́пая! Ну, хоть же не тре́пля. Во, воот. И она́ сде́лала, а пото́м… Свет же бы́у, сын провёл. Як пойду́, ўключу́ свет. На фе́рме рабо́тала, прихо́жу, тёмно, управля́юсь, во, включа́ю. Ну, в окно́ ж ви́дно. Э́то всё челове́к от за́висти, позави́дуе… Е́сли кто не зна́е ничо́го, ну, поду́мае и всё, так? И всё. А е́сли кто зна́е, на́до натвори́ть! Така́я была́... не натвори́ть, живо́й не быть, так ёна́ и пошла́. О, не дай Бог. [Кому хлеб дали?] Не по́няла. [Соб.: Вы сказали, что на хлеб нашептали.] Ну, на хлеб, да. [Хлеб этот дали корове?] Да.