[Ранее КМИ говорила, что если в доме лежит покойник, то в нём нельзя подметать. См. XII-7 г.] А е́сли умёр поко́йник, дак поко́йнику на́до в гроб полжи́ть кро́шечку хле́ба. Во, э́то твоя́ до́ля… [КМИ и собиратели здороваются с ребёнком на улице.] Э́то твоя́ до́ля, чтоб не прыхо́де убы́тку де́лать у дворе́. Вы слыха́ли тако́е? [Убытку чтобы не приходил делать?] Шоб не было́ убы́тку у дворе́. [А какого убытка?] Убы́тку… [Вздыхает.] Як консерва́цию сде́лаешь, повзрыва́ется. К тому́ же скоти́на пропа́сть мо́же – в о́бщем вся́кое быва́е, называ́ется убы́ток. Поте́ря. [Пропасть совсем, подохнуть?] Да. Мо́же до́хнуть, мо́гуть умира́ть – всяк. Ну, да не на́до э́того де́лать. [А это крошка или кусочек какой-то?] Хле́ба отрэ́зать… [Показывает руками режущее движение.] Отре́зать кусо́чек и положи́ть под бочо́к, сказа́ть: во э́то – твоя́ до́ля. Твоя́ полови́на. У гроб. Положи́ть, там, ти в бок, ти… ти в но́ги, ти… Ну, куды́ хо́чешь. Ну да, на́до тако́е ложи́ть, так гово́рять. Вуже́ бы́ло у кого́-то, что… вуже́ консерва́ция повзорвала́сь, что она́ де́лала. [Соб.: Нам говорили, если покойник в доме, во всём селе нельзя какую-то работу выполнять, иначе плохое случится.] Э́то плете́нь… Е́сли поко́йник, дак во дворе́ не де́лают, потому́ что як ты бу́дешь де́лать, е́сли поко́йник, так? Э́то ня де́лается. А е́сли поко́йник, дак уже́ вы́нясли его́, и ско́рэнько две́ры позакрыва́ть, и всё. Е́сли у до́ме, а е́сли у кварти́ре, дак э́то ж у хра́ме, наве́рно, поко́йники… [Двери позакрывать скоренько, да?] Да, две́ри, во. Як вы́несли, закры́л, вы́несли – закры́л. Закры́л… Позакры́л две́ры. Двёрки позакрыва́ть, и всё. [Их на ключ закрывают?] Не, про́сто закры́ть, чтоб ня раскры́ты бы́ли две́ры. [Почему?] А вот я зна́ю… Так ка́жуть, что на́до. [А бывает, что приходит покойник?] [Хмыкает.] А во, прыезжа́л сосе́д. Его́ дя́дька – генера́л в Москве́, Ива́н Кири́ллыч. И мы, говоре́, с племя́нником – ну так чё, вре́мя у нас бы́ло – пое́хаў сёдня в Москву́. Дя́дька того́ – ему́ тут хо́чуть па́мятник поста́вить. То полко́вник, а то – генера́л. Говоре́, стои́м с Артёмом, с племя́нником… Напро́тив сеў мужи́к – ну то́чно дя́дька наш. И го́вор, и па́льцы так де́рже, и рука́ так – ну, всё. И мы з яго́ не спуска́ем глаз – в электры́чке е́дем – а ён з нас. И ён злез и с людя́ми пошёў, и мы сле́дом пошли́. Нам не на́до туда́ бы́ло ити́ть, а мы за дя́дькой пошли́, э́то наш дя́дька. А его́ ж… А ён же ўмёр, яго́ вуже́ похорони́ли. И, гово́ре, мы и шли, и шли… Из метро́ выхо́дить, и ён раствориўся здесь. Уже́ яго́ нема́. Вот, гово́ре: хо́чэте – ве́рьте, хо́чэте – не. Мы постоя́ли, заверну́лись и пошли́ в ту́ю сто́рону, куда́ на́до. Дак я кажу: «Ко́ля, дак э́то у нас тако́е было́». Када́ моя́ ма́тка ўме́рла, поко́йница, ца́рство бо́жие, тётка моя́ – на полтора́ го́да яна́ ста́рше… моло́же ма́тки мое́й. Со́рок дней было́, отпра́вы. И э́тые пе́ўшие пе́ли, и лю́ди при… яки́е нясли́, яки́е помога́ли. Ну, в о́бщем у сяле́ лю́ди попрыхо́дили и слу́шали э́то моле́ние. И яна́ говоре́: «Ты зна́ешь, Мару́сь, мы чуть не поутека́ли с ха́ты». – «Чего́?» – «А ма́тка твоя́ стои́ть». А ниско́льки ня похо́жа моя́ ма́тка на сястру́. И я кажу́: «Ну, мы так спужа́лися – ня зна́ли, что де́лать. Гляди́м на яе́, а яна́ то́чно». И я кажу́: «Слу́хай, кады́ к нам было́, яна́ прышла́... уже́ мёртвая была́, похорони́ли, и яна́ в морг ожила́, а мо́же – ту́та, в Ро́гове. И яна́ прышла́, побыла́ у нас, яки́ся нака́з дала́ нам и выхо́де». А Лю́да учы́лася, прышла́, прие́хала на выходны́е. Я кажу́: «Лю́да! Ты хоть жива́ была́ поба́чыть?» «Да, ма́мка». «Скоре́й ходи́ сюда́». А тётка, во, тут на дверя́х стои́т. Кажу́: «Тётка, стой! Тётя, стой, стой, не шевели́сь!» И яна́ прыка́зуе, чтось тако́е. И: «Что ты?» – перяспра́шуе. Я позва́ла, кажу́: «Люд, погляди́-ка! На́ша ба́ба». «Ма́мочка, ну на́ша ба́ба Мака́ровна стои́ть!» Вот быва́е ж тако́е. Лицо́ у чэлове́ка. И яна́ чэ́рез шесть не… чэ́рез семь неде́ль и яна́ уме́рла. [Кто?] Тётка. [Это не просто так, к чему-то?] Да. Ну, ён про́сто так не появля́еться, я так ду́маю. И Ко́ля ко мне прие́хаў, ка́же: «Вы не пове́рыте». Я кажу́: «Нет, де́точка, шо ж мы не пове́рим, что… У нас было́ тако́е, у на́шем дворэ́». Так что э́то… тако́е быва́е. [Не говорят, что во сне можно увидеть умерших родичей?] Дак а чё? Во сне… Мне сон сосни́ўся. До́чка была́ бярэ́менная – сни́тся сон. Прышла́ ма́тка и прышла́ тётка. И я ма́тке ка́жу: «Вот же, ма́мочка, ты мне ни ра́зу не сосни́лась так, как тётка Да́рка». Яна́ стои́т, ка́же: «А что ёй тут де́лать?» Я и просну́лась. Родила́ дочь де́вочку, назва́ли Да́рьей. И яна́ похо́жа на ту́ю тётку, на мою́ тётку похо́жа. Вот тако́е быва́е. [Снилось к чему?] А к тому́, что назва́ли её и́менем.