[Соб.: Нам рассказали, раньше было такое, что когда сеяли картошку, могли толкнуть человека, чтобы он по полю покатился и от этого лучше что ли вырастет…] А ну мо́жет быть… Было́ тако́е, что сажа́ешь… Нет, карто́шку се…се́ють и сажа́ють, то… [Мнётся.] Э́то обяза́тельно по́сле э́того по со… Тот же день, то́лько что… Заставля́ли сади́ться и́ли в э́тых хто кого́-нибу́дь: «Покача́йтесь, поваля́йтесь», да. [Как это?] Ну, про́сто… [Смеётся.] Про́сто под… там, где карто́шку сади́ли – «поваля́йтесь, покача́йтесь по э́тому по по́лю, чтоб… чтоб карто́шка росла́ бо́льше». Э́то про́сто… Ну, э́то уже́ так… [Когда качались, люди на спину ложились?] Не, ня так – у кого́ как. Здесь да́же бы́ло тако́е, хто се́е карто́шку, сади́лись на… Ра́ньше ж не… не на трактора́х сади́ли, а под коня́ – ко… конь там был. Дак под коня́ – дак тот, что на коню́ паха́ў, напрыме́р, а я сади́ла карто́шку – он заставля́л, что: «Ну́-ка поваля́йся-покача́йся». Э́, я… пока́ я там покача́юсь – покажу́сь: «Ну во». Всё, карто́шка вы́расте бо́льше. А ти пра́вда э́то, ти не – хто яго́ зна́е. Ну, факт то, что тако́е было́. [Это просили женщин, которые сажали?] Да. [А мужик мог качаться так?] Да, мужико́ў не позаставля́ли там валя́ться – э́то бо́льше занима́лись э́тим… Э́то ж бо́льше же́нщины, что же́нщина ж ле́том сажа́ла карто́шку – и вот, ей заставля́ли, так как они́ не э́то са́мое… [Были такие праздники, когда надо сажать огурцы, картошку?] Таки́х не… Наприме́р, на пра́здники – на таки́е во на пра́здники не сажа́ли. Не сади́ли, не се́яли – ничо́го. Э́то пра́здник счита́ўся, як пра́здник. В таки́е дни… в таки́е дни в таки́е дни, наприме́р, шасто́го ма́я – э́то… На э́тот сади́ли огурцы́. [Это Егорий, нет?] Да, Гево́ргий – вот э́то вот заставля́ли… На́до бы́ло обяза́тельно посади́ть – посе́ять, там, посади́ть – огурцы́ для того́, чтоб они́ росли́ так. Говори́ли, а Бог их зна́е. А хто подчиня́ўся, там, а хто не – э́то уже́. Я ж говорю… [Соб.: Говорили, помидоры сеют на какой-то праздник в марте.] Ну, таки́е пра́здники были́. А в таки́е пра́здники на э́ту… Ну, на пе́рвый день Па́схи вообще́ ничо́го не се́яли – э́то счита́лся религио́зный огро́мный пра́здник – ничего́ не де́лалось. Но в таки́е дни – на второ́й день уже́, на трэ́ттий… На трэ́ттий они́ уже́ се́яли всё, сади́ли – так. А так… а так не э́то са́мое. Вот я не зна́ю. […] Мой муж рабо́таў брыгади́ром, а быў таки́й стары́к. Во, ён всё гово́р… проговоре́. Вот бу́дешь се́ять гре… гре́чу? Заўтра грэ́чку се́ять ведь. «А ты подожди́, на у́тро – с утра́ грэ́чку не сей, посе́й с обе́да яе́». А чё се… не се́ять э́то са…? Он гъри́т: «Ня сей, вот, а посе́й с обе́да». Грэ́чка бу́де хоро́шаа, а с утра́ не… не э́то са́мое. А друго́й э́тый, агроно́м, что рабо́таў же – ён… заставля́ли ж, на́до ж посе́ять – и́менно, во, и бу́эт посе́в… Он говори́ў, что ну́жно посе́ять, а мужи́к подчини́ўся де́ду э́тому, и говоре́, что: «А я не бу́ду, я посе́ю с обе́да то́льки». И вы́шло так, что у э́того… у брыгади́ра, что, ўон, рабо́та у моего́ мужика́, на э́ту… на э́тот день грячы́ха вы́росла больша́я, и урожа́й быў хоро́ший. Он говоре́: «Я ж говори́ў, что стары́к каза́ў, шо на́до де́лать и́менно так». Лю́ди ста́рые зна́ли э́того, а мы не хоте́ли подчыня́ться э́тому. Ну вот, лю́ди зна́ли, и яны́ подчыня́лися им, людя́м э́тым – а так Бог йих зна́е.