[МСИ родилась в Климовском районе. Где именно?] Ка́менский Ху́тор, Забра́ма. Э́то то́же самобы́тный край, там был монасты́рь, и́менно в само́й Забра́ме. Внача́ле был мужско́й монасты́рь, в го́ды Вели́кой Оте́чественной войны́ же́нский монасты́рь, пото́м, после́дствии, когда́ коммуни́зм стал акти́вно развива́ться, его́ разру́шили, но оста́лись огро́_мные хра́мы, ты́сяча че́тыряста три́дцать второ́го го́да оди́н дати́руется, и часо́вня, не зна́ю, како́й год. Ну э́то ўсё уже́, как бы, почти́ полуразру́шенно, но вот, на да́нный моме́нт, идёт восстановле́ние. Э́то в о́чень краси́вом краю́, на берегу́ ре́чки нахо́дится. [… - Отвлекается на рассказ о своей биографии, о деревянном домике, об увлечении шитьём, о травах, см.: XVI-13 а, спрашивает собирателей об экспедиции, рассказывает рецепт гурковицы, см.: XXV-5 доп., доп. Через некоторое время возвращаемся к теме. Вопрос: В позапрошлом году, в Шурубовке, мне один человек рассказывал, что у него дядя, году в 1915, учился в этом монастыре, на Забраме, писать иконы. Никаких не осталось следов, что там была иконописная школа?] Вы зна́ете, я вам скажу́. Это, действи́тельно, скоре́е ўсего́, явля́ется пра́вдой. Потому́ что, вот зна́ете как, мы жи́ли, у нас на одно́м дворе́, вот где я жила́, где моё де́тство прошло́, вот этот до́мик [перед этим МСИ показывала домик, в котором она родилась и жила до 8 лет, перевезёный в Рогов из Каменского Хутора] стоя́л, забо́рчик, и ря́дышком стоя́л друго́й дом. Тут моя́ ба́бушка жила́, а ря́дышком жил её двою́родн… родно́й брат. Э́то мой де́душка, получа́ется. И вот, ну, там был дом бо́лее совреме́нный, ну, как совреме́нный, э́тому до́му сто пятьдеся́т лет, я посчита́ла, по мои́м подсчётам. А де́душкин уже́ был по́сле войны́ постро́ен. И на стене́ висе́ла огро́мная карти́на. Ну, я так предполага́ю, вот мои́м де́тским воспомина́ниям, наве́рно, метр или полтора́ и так, наве́рное, сантиме́тров се́мьдесят. А́втор э́той карти́ны, Пашу́та… Вот, у де́душки моего́ фами́лия была́ Пашу́то, на конце́ «о», а а́втор той карти́ны был Пашу́та, на конце́ «а». [Там написано?] Да, и прям на ней и напи́сано. И «посёлок Забра́ма». Сни́зу бы́ло вот «Пашу́та» и «посёлок Забра́ма». Я говорю́: «Дед, а что там, худо́жник жил?» А он: «Да, там жил худо́жник, он нам э́ту карти́ну и подари́л». Так что вполне́ возмо́жно, э́то не обма́н. Потому́ что фа́кты совпада́ют. И э́та карти́на, зна́ете… Я не зна́ю, жива́ ли она́. Я пото́м уже́, лет… Ну не зна́ю, лет че́рез семна́дцать, наве́рно, узна́ла, что её привезли́ с того́ до́мика. У меня́ ма́ма жила́ в Лы́сых. Злы́нковский райо́н, то́же, про́сто от Злы́нки в сто́рону Белору́ссии. Жила́ там. И они́ е́здили без меня́ ў тот дом и забра́ли э́ту карти́ну, о́на была́ у бра́та у моего́. Пото́м он отда́л её в музе́й. И вот… Она́ была́ в шко́льном музе́е. Я ўсё порыва́лась в Лы́сые съе́здить, да, и забра́ть, и́ли сфотографи́ровать, уж как там… Но на да́нный моме́нт шко́лу там ра… закры́ли, уже́ разру́шили. Ра… ну, там не дай Бог, что там твори́тся, у то́й шко́ле. Так вот мо́жет хто́-то её и забра́л себе́. Мо́жет, та хозя́йка того́ музе́я забрала́ э́ту карти́ну. Возмо́жно, она́… И́ли пропа́ла, или жива́. [Неизвестно?] Неизве́стно, её э́то, да, да. Ну, в при́нципе, мо́жно связа́ться, до Лы́сых дозвони́ться, узна́ть. [Соб.: Наверное, как-то можно.] Да, да. [Вы сказали, что во время войны там был женский монастырь?] Да. [То есть его при советской власти закрыли, а при немцах открыли, или он досуществовал до послевоенного времени?] Нет, во вре́мя войны́ ста́ли мона́шек, ну, гоне́ния, не́мцы ста́ли над ни́ми издева́ться, и они́ ушли́. Они́ ушли́, под землёй ходы́ вы́рыли. Там ре́чка ж. Вот он, монасты́рь, был располо́жен на берегу́ реки́. Он… он ща́с и есть так. И они́ под ре́чкой вы́рыли ходы́, и че́рез эти ходы́ ушли́ на Украи́ну. Там вот прям че́рез ре́чку мост, прям ща́с виси́т, что тамо́женная зо́на. Вот, то есть, второ́й бе́рег ре́чки – э́то уже́ Украи́на. Вот, и они́ ушли́. Это та́к мне говори́ла ба́бушка. И всё, и оно́ ж уже́, ну, бомбёжка был\а, не́мцы издева́лись, д\аже уже́ сейча́с вот там на сте́нах, э́того, часо́вни (вот я была́ там после́дний раз в оди́ннадцатом году, э́то пе́ред, пе́ред отъе́здом му́жа на постоя́нную рабо́ту [… - отвлекается на рассказ о работе мужа]). И вот до отъе́зда я попроси́ла: «Дава́й съе́здим на ро́дину, побу́ду на моги́лках». Ну, за моги́лами уха́живает моя́ подру́га де́тства, за моги́лами мои́х ро́дственников. Вот… И попроси́ла его́ на Забра́му съе́здить. Я ж не зна́ла, что там, как… Как он, в како́м ви́де, что, восстана́вливается, не восстана́вливается, про́сто: «Ну вот отвези́ меня́ туда́, ну хочу́ я э́то уви́деть, отвези́». И вот он меня́ повёз. Е́дем… Эта часо́венка ещё, и ку́пол цел, всё, я говорю́: «Тако́е ощуще́ние, что она́ де́йствующая». Вот, не забро́шенная, не заро́сшая бурья́ном… Вот ощуще́ние, что она́… Дава́й побли́же. И она́ на приго́рке, мы поднима́емся – дверь вросла́ в зе́млю и приоткры́та. Вот, так, что зайти́ мо́жно. Я зашла́, и там бы́ло на стене́ огро́_мная фре́ска Ма́тери Бо́жьей, и вокру́г анге́лочки, я тако́й ико́ны не ви́дела. Вокру́г ангело́чки и, она́ сыно́чка, Иису́са Христа́ за ру́ку ведёт. Но, ви́дно, вот стреля́ли когда́ у войну́, она́ изреше́чена пу́лями, вот э́та вот… фре́ска. Ну, сказа́ли, что она́, ну я пото́м вы́читала в газе́те, в на́шей областно́й «Бря́нские фа́кты», что она́ прояви́лась, э́та фре́ска, её не бы́ло. Вот, и… Ну хто говори́т, что зама́зывали гли́ной, ну, чтоб не бы́ло, чтоб не разру́шили э́тот храм. Ну, то есть исто́рии я то́чно не зна́ю. И вот на да́нный моме́нт на́чали восстановле́ние э́того хра́ма. Там, зна́чит, жил… [задумывается], как сказа́ть поточне́е, прови́дец, что ли. Ста́рец, кото́рый говори́л, что, когда́ начнётся восстановле́ние э́того забра́мского хра́ма, мона… и монастыря́, то бу́дет второ́е прише́ствие Иису́са Христа́. И вот на да́нный моме́нт там уже́ ку́пол приве́зен. То есть… [А что за старец такой?] Ой… И́ли Макси́м, и́ли Илия́. Не по́мню и́мя, но он похоро́нен за сте́нами э́того хра́ма огро́много. [В смысле, у стен?] У стен, да, у стен. [А когда это было, когда он там жил?] Ну вот когда́ был мужско́й монасты́рь. И он у́мер там, в мужско́м монастыре́. [Это до революции ещё?] Ну да, похо́же, да. [А что-то ещё рассказывали про него?] Ну что предви́дел, что ходи́ли к нему́ лю́ди. Вот, ви́дел. И коль его́, ну, не изгна́ли из… ну, по благослове́нию зна́чит он де́йствовал. Он действи́тельно ви́дел, и что́-то, ну… э́то бо́жий дар у него́ был, а не от лука́вого. И похоро́нен с по́честями, и там прохо́дят слу́жбы, зна́ю то́чно, что седьмо́го ию́ля ка́ждого го́да, на Ива́на Купа́ла, вот на протяже́нии после́дних лет. Там слу́жбы прохо́дят, и кре́стный ход на том ме́сте. [А на могилку ходят его?] Хо́дят, хо́дят. Моги́лка не забро́шенная, снача́ла она́, по-мо́ему, была́ забро́шенная, а сейча́с не забро́шенная, ухо́женная. Ну, то есть, ўсё как поло́жено. Да́же там, по-мо́ему, есть и па́мятная, эта, табли́чка. Вот мы когда́ бы́ли с му́жем, побы́ли, в э́той, в часо́венке. Там уже́ лю́ди и ико́н попринесли́. Приезжа́ют как в свято́е месте́чко. А я говорю́: «Дава́й же вот в э́то, огро́мное, схо́дим». Ну там ну про́сто вот, ну, ну неземна́я высота́, неземна́я. Ка́менное. Кирпи́чное, верне́е, строе́ние. Ну мы внутри́ там побы́ли, там неу́бранно бы́ло, ну как вот оно́ всё ру́шилось, как э́тот мета́лл… забира́ли, сдава́ли лю́ди, тако́е, полуразру́шенное. И я ж не знала, что похоро́нен э́тот ста́рец. Дак и, ну как, а мы так немно́жко прошли́ вокру́г, ну не нашли́. Чтоб была́ цель и зна́ли мы, что он там похоро́нен, так бы, есте́ственно, нашли́... Моги́лку. Вот, и там ещё крини́ца. Вот они́ иду́т от э́того монастыря́, иду́т по мосту́, че́рез мост прохо́дят, и крини́ца там. [Это если крестным ходом ходят?] Да, кре́стным ходом. [А криница освящённая?] Освящённая, да. И она́ была́ да́же у моём де́тстве, та крини́ца, она́ дре́вняя, наве́рное. [В вашем детстве её почитали как святую?] Да, да, да, да. [И ходили туда?] Да, ба́бушка меня́ туда́ води́ла, мы ходи́ли умыва́ться ле́том всегда́. Я вот то́лько не зна́ю, на пра́здник на како́й она́ меня́ води́ла. Она́ така́я язы́чница, бабу́лька была́. Мно́го чего́, ну вся́ких приме́т… Я вот пока́ не пришла́ к правосла́вию, я ду́мала, что э́то одно́ и то же. А когда́ уже́. И вот всё ж жила́ э́тими приме́тами, обере́гами. И обере́ги де́лала, вот. [На вопрос, какие обереги она делала, МСИ вынесла мешочек с травами, украшенный пластиковой лимонной веткой и тряпичную фигурку домового.]