[Говорили о шептухах.] Оны́ вся́кую вся́чину… Ну, ра́нше ж вся́кую вся́чину шапта́ли. И подо́ймы вся́кие, испу́ги и… всё. [Подоймы?] Подо́йма. Челове́к, е́сли подни́мет что́-то тяжёлое… тяжёлое и отпуска… и опуще́ние было́ живота́. Тут. [Показывает на живот чуть ниже пупка.] Вот. Говоря́ть: «Опусти́лся золотни́к». Ста́рые лю́ди. «Золотни́к», - каза́ли. И, вот, ба́бка, туды́ по́йдешь. У меня́ мужи́к… тады́ поднима́ли на ста́не же. Ти мото́р, ти что. И оны́ э́то са́мое поподнима́ли, он домо́ў пришёў и це́лых три дни. Так он бе́дный, он не ел, вот, поно́с быў, э́то всё. Ну, ён… он ня ве́риў. Я говорю́: «Дава́й к ба́бе схо́дим». «Не пойду́ я никуды́!» Я пошла́, ба́ба… без яго́… ба́ба воды́ нашапта́ла. И он день попи́л воду́ и всё. Всё э́то прошло́. Вот. А так ба́ба та, дък вон, гъворя́т, стано́вится за… ну, челове́к за́дом стано́вится, она́ его́ так обнима́е и вот так ўсё поднима́е и моли́тву чита́е. [Поднимает руками снизу живот наверх.] [Снизу живота наверх?] Даа, даа. Поднима́е, говоря́ть. Золотни́к на ме́сто ста́вя. [Что шепчет?] Моли́твы специа́льные ж. Они́ ж моли́твы ё вся́кие. И от лишаёў, и от сгла́зу, и от испу́гу. На вся́кую вся́чину. Ба́ба у нас тут была́, дак она́ вся́кую вся́чину шапта́ла.