[… – Рассказывает про свою сестру и племянницу Алёну.] Дак ее́ ма́ма су́тки ляжа́ла, су́тки отпява́ли в це́рькве. Э́то моя́ сястра́. Дак су́тки отпява́ли. И ка́же, як отпе́ли, э́то… сёдня уже́ хорони́ть, и сра́зу з лица́ змени́лась, не похо́жа была́ на себе́. Так что всё быва́е. [После того, как отпели?] Да, да. [В смысле «была не похожа»?] А э́то лицо́ измени́лося. [Как?] Непохо́жа на лицо́, да и всё, что яна́ была́, так. А у мене́ была́ ро́дственница, была́ ро́дственница, от мы уже́ в трэ́ттем поколе́нии, так… и яна́... Дете́й свои́х не было́. Мене́ позва́ла, что, говори́т: «Ой, Ни́ну повязу́ть в дом прэстаре́лых». Уже́ яна́ ляжа́ла парализо́ванная. Ну, мы пое́хали… я пое́хала, узна́ла всё. Я кажу́: «Ни́на, ты по́йдешь ко мне?» – «Пойду». И ко мне её привязли́, и она́ ляжа́ла у мене́. Ну, яна́... Прывязли́ её в суббо́ту, она́... Неде́лю, наэ́но, побыла́, а тады́ она́ уме́рла. Дак вы зна́ете, что, когда́ умерла́, так лицо́ измени́лось, совсе́м не похо́жа была́, совсе́м на лицо́ измени́лась, совсе́м на себе́ не была́ похо́жа. Вот э́то то́же я вот э́то сво… свой о́пыт. [Почему так?] А вот лицо́ измени́лось, а бог его́ зна́е, я ж не зна́ю. Чё ей лицо́ измяни́лось, так и я [в] э́то ве́рю, у е́то ве́рю. Дак э́то и сястра́ мне каза́ла, что, когда́ отпе́ли, гъри́т, Лю́ба с лица́ смени́лася. Ну, ка́же, це́лые су́тки чита́ли, и всю ночь чита́ли мушши́ны, остава́лися ночава́ть у це́ркви.