[В день похорон принято ходить ещё на другие могилы?] Ну обы́чно хоронят же, несу́т, несу́т угоще́ния – гос… «гости́нцы», так называ́ется: ну, конфе́ты, пече́нье завора́чивают в плато́к. И несу́т бу́лку хле́ба, и несу́т ико́ну. То́ко вот я не зна́ю, пе́рвая ико́на идёт када́ несу́т? Х… ээ... Пото́м ээ… несёт ико́ну обы́чно вдова́. Люба́я вдова́, же́нщина-вдова́. Ико́ну. [Вздыхает.] Хлеб, хлеб… Хлеб, то́же не зна́ю, хто несёт. Э́то… [Это когда на кладбище заходят?] Э́то када́ да. Вот идёт проце́ссия – пе́рвая идёт ико́на. Пе́ред поко́йником пе́рвая идёт ико́на. [Какая икона?] А я не зна́ю. Е́сли мужчи́ну хоро́нят – мужска́я должна́ ико́на, ну, Иису́с Христо́с. Е́сли же́нщину – наве́рное, же́нская. Э́то я не то́чно, э́то уточни́те. Ико́на. И хлеб несу́т. [Он в платке завёрнут?] Хлеб… Я вот не зна́ю, хлеб-соль и́ли хлеб оди́н, не зна́ю. Нет, его́ так мо́жно, нуу, не на рука́х, на чём-то. [Специальный хлеб пекут?] Обы́чный, бу́лку хле́ба. [Покупают его?] Да, покупа́ют бу́лку хле́ба. Про́сто уже́ её кладу́т на стол, и когда́ мо́лятся, он уже́ на столе́ ждёт лежи́т, э́тот хлеб, даэ. И вот когда́ уже́ похорони́ли, ээ\то начи… зарыва́ют, начина́ют зарыва́ть, уже́ бро́сили, там, три ра́за зе… землю́, в э́то… на гроб. [Все землю бросают?] Ро́дтсвенникам, говоря́т, нельзя́ броса́ть, почему́ – не зна́ю. Чужи́е лю́ди броса́ют. [Зачем бросают?] А я не зна́ю. Три ра́за броса́ют. [Каждый три раза бросает?] Ну да. [Не говорят ничего, когда бросают?] Не, мо́лча броса́ют. А ро́дственникам, говоря́т, нельзя́. А вот не зна́ю, отчего́, вот ви́дишь? Мо́жет, говорю́, ра́ньше в старину́, как э́ти, язы́чники хорони́ли, дак курга́ны це́лые. Во́ина хорони́ли, дак вон, есть же тако́е, что це́лый курга́н на… набра́сывали земли́. Не зна́ю, для чего́. Ещё вот говоря́т, что вот э́та мёртвая зе́мля, что мол… Что́бы быстре́й забыва́ла э́то… Ну, допу́стим, жена́ му́жа похорони́ла, дак на́до её, вот, землёй на… на спину́ насы́пать и́ли ка́к-то так, и́ли за… на воротни́к. Дак а… [Что значит «мёртвая земля»?] Ну, с кла́дбища. [С могилы?] С моги́лы, наве́рное. Ну… [С той, куда только что покойника похоронили?] Ну да, наве́рное, э́то. Дак вот э́ту землю́ с… сы́пят. А хто́-то говори́т, нельзя́ э́то ни в ко́ем слу́чае де́лать. «Что ж вы де́лаете? Вы ж мёртвой землёй на челове́ка!» – э́то Кла́вдия Ива́новна [ГКИ] руга́лась. «Вот вы не зна́ете», вот. А, а же́нщина говори́т: «Да м… мне сказа́ли: “сде́лай так, чтоб… чтоб ле́гше, ну, чтоб забыва́лось”». Дак я не зна́ю, вот мне моя́ мать с… де́лала так, дак я не зна́ю, ле́гше ии... и́ли наоборо́т, оно́ ху́же получи́лось. Всё мою́ ма́му руга́ла, что она́ мне так сде́лала. [Когда сыпали?] Ну, когда́ зарыва́ть на́чали. Она́ так вро́де невзнача́й… [Незаметно?] Да. Незаме́тно посы́пала, а та заме́тила, дак её вычи́тывала: «Заче́м вы э́то сде́лали? Заче́м? Не на́до так де́лать. Э́то ж мёртвая земля́, вы ж ху́же де́лаете». [Сыпать незаметно надо и молча, чтоб не знали?] Ну, наве́рное, наве́рное. ИИ... Да, ии... Наве́рное, так. Хто́-то посове́товал, а она́, не зна́вши, сде́лала. АА пра́вильно она́ сде́лала и́ли та пра́вильно говори́ла, не зна́ю. Ну, и… А вот про хлеб же я на́чала, да? Ну вот когда́ хлеб э́тот, начина́ют зарыва́ть, и вот тогда́ же́нщины, кото́рые несли́... Гости́нцы обы́чно несёт же́нщина, кото́рая, ну, после́дняя похорони́ла на э́том кла́дбище. Вот она́ вро́де бы несёт гости́нцы… [Вздыхает.] А как… как э́то? [В платке?] У платке́. [Какой платок?] А вот несёт гости́нцы, вот от э́того поко́йника, наве́рное, тем, хто уже́ у́мер. И вот мы уже́ идём э́ти гости́нцы про́сим. Они́ нам даю́т. Ну как, про́сим. Подхо́дим, они́ нам в ру́ки ло́жат, мы ру́ки протя́гиваем, ру́ки ло́же, по конфе́тке, там, по две конфе́тки ии хлеб лома́ют. Не ре́жут, а лома́… отла́мывают куски́ хле́ба, и мы уже́ несём на моги́лки свои́м. Гости́нцы э́ти. [Другим умершим?] Уже́ други́м у́мершим. Э́ти гости́нцы. Ну, здесь так. Э́то в Спиридо́новой Бу́де так мы де́лаем. [Зачем?] Ну, тако́й обря́д. Ну как? Поко́йникам. Говоря́т, когда́ несу́т поко́йника, все у́мершие выстра́иваются пе́ред кла́дбищем. Ну, мы их не ви́дим, но они́ все стоя́т и смо́трят, все ли иду́т и́ли нет… И ждут. [Своих родственников?] Ну, вот я не… не пришла́... Да. И гости́нцев ждут. Вот я не пришла́ э́того челове́ка прово́дить, а мои́ оста́лись без гости́нцев. Э́то зна́чит, нихто́ им не принёс. [Значит, обязательно, когда кто-то умирает, нужно всем на похороны ходить?] Ну да, сходи́ть проводи́ть. [Соб.: Интересно.] Угу́. Ну так, так вот. Э́то у нас, э́то в Спиридо́новой Бу́де меня́, ну, так учи́ли, и я так ви́жу. А вот в Лы́сых, ну что тут, де́сять киломе́тров [КИФ родом из Лысых], там, там гости́нцы вот чё-то не раздаю́т. Х… и хлеб вот чё-то я… Ну, я вы́просила, говорю́: «Да́йте хле́ба, да́йте мне хле́ба». Я, там, положи́ла на моги́лки у́мерших ро́дственникоў. А куда́ они́ тут? Куда́ они́ вот э́тот хлеб? Не могу́, вот э́то… И… и то́же. И вот гости́нцы. Но там ка́к-то гости́нцы… Тут гости́нцы мы са́ми покупа́ли, ии уже́ гото́вили ии э́то… А… а в Лы́сых приноси́ли лю́ди, вро́де как гости́нцы поко́йнику, в… вот тако́е тут, чё-то так. [Там с иконой и с хлебом не шли?] Не, ну там с ико́ной и с хле́бом иду́т, но вот, ка́к-то там не раздаю́т. А куда́ они́ дева́ются? И гости́нцы э́ти, и́ли носи́ли мы на кла́дбище [вздыхает], и́ли нет? Я по… по-сво́ему им говорю́, они́ говоря́т: «У нас так не де́лают». А чего́? Ну, говорю́: «Как де́лают, де́лайте». Там уже́ ж друго́й челове́к за э́то отвеча́л. Ну, а так…