[По ассоциации переходит сама от разговора о переходящей иконе:] Ра́ньше, вот как моя́ ма́тушка де́лала, и в при́нципе, э́то во всех дома́х так де́лалось: убо́рка проходи́ла два́жды. Бели́ли в до́ме, убира́ли – генера́льная убо́рка – два́жды: зна́чит, к Па́схе… к Па́схе, вот, да́льше Ра́дуница шла всё. Ра́дуница у нас очень си́льная, не у… не у… вот э́то вот, сове́тские вот э́ти вот э́ти вот дела́, они́ ка́к-то её немно́жко… приглуши́ли, вот, а у на́с она́ вот оста́лась, Ра́дуница. [То есть на кладбище ходят?] Да-да-да. И второ́й раз – к Октя́брьским. То́же… в смы́сле вот – му́хи улете́ли уже всё, уже то-то-то́, уже всё побели́ли, всё… в смы́сле вот тако́й вот моме́нт. К ноябрю́, к Миха́йлу. [Как называют неделю перед Пасхой?] Страстна́я. [А другого названия не было? Белая?] [Отрицательно мычит.] [Белили и стены, и печки?] Всё: потолки́, всё, тогда́ же никаки́х ни… э́тих са́мых, ни э́тих са́мых, обо́ев, ничего́ тако́го не́ было, всё… Я по́мню э́ти моме́нты, ка́к э́то всё вот убира́лось, мы́лось всё вот. Две генера́льных убо́рки, там по хо́ду ка́к-то что́-то, но э́то как… ка́ждый год. У нас в Ро́гове то́ко оди́н до́мик оста́лся бе́леный.