Я зна́ю то́лько одно́ – что вот э́та тради́ция до́лго соблюда́лась: сажа́ем под коня́ карто́шку, так. Поса… А мы́ хо́дим сле́дом сажа́ем. Ну, как ра́ньше, в ста́рые до́брые времена́. [Конь борозду пашет..?] Да, а мы сле́дом сажа́ем карто́шечку. Он запа́хивает – мы опя́ть сажа́ем карто́шечку всю. Вот, и как то́лько мы́ эту карто́шечку, зна́чит, посади́ли, и мы все таки́е уста́вшие, но дово́льные всё, и выбира́ют са́мого то́лстого, дли́нного или ещё како́го и начина́ют его́ кача́ть по земле́, шоб карто́шка была́ така́я же. Худо́го не беру́т, [смеётся] [нрзб.], шоб карто́шка уроди́лась. Вот э́тот моме́нт я по́мню. У нас… да? – да, э́то ко… кого́ тут вы́брать. [Так и катают?] Ну да, дура́чатся, коро́че говоря. [Долго катают?] Да не, дура… [Или просто повалить?] Про… да́-да-да, вот э́то вот э́то вот так… она́ ка́к-то так вот… щас уже не́т, коне́чно, но та… на те́ времена́ всё. Мы всё ржа́ли, потому́ что у меня́ же Бори́с – ме́тр во́семдесят семь и худо́й. Я грю: «Бор… нам, – говорю́, – така́я карто́шка [не нужна], вы, – говорю, – Бори́са не тро́гайте», – выбира́ли кого́-нибудь помощне́й.