[До этого РНС рассказала, как одна женщина подвесила что-то под сушащиеся на улице детские вещи, после чего ребёнок чуть не умер. Соб.: Как отшептывают? Что такое отшептывать?] Ну, во.. вот… вобще́ говор\ят, вот и свекро́вь моя́ говори́ла, что э́то отше́птывают пе́ред ико́нами, э́то на́до ве́рить в Бо́га и на́до ве́ровать в э́то, и́менно то что – тогда́ тебе́ помо́жет. А не то, что тебе́ там: «ААй, да ла́дно там», – тебе́ ше́пчут, а ты там: «Ой, да э́то мне не помо́жет, да э́то не быва́ет», – э́то вот… вот тако́е вот. Вот. Э́то о́чень мно́го было, вот. [Знаете какие-нибудь истории, когда помогло человеку отшептывание?] Ну, [в]от да́же со мно́й бы́ло… то́же… ну, я не зна́ю то́лько хто, не зна́ю. Я када́ мы выш… вы́шла за́муж, да пожени́лись в восемися́т девя́том году́, вот, и ходи́ли на кла́дбище, здесь молодо́й… е́то па́рень у́мер… Ну, и пришли́ с кла́дбища, и мне ста́ло пло́хо: пло́хо-пло́хо, пло́хо-пло́хо, я и не могу́ ни спать, не могу́ ничего́ ни де́лать, вот у меня́ начина́ет лома́ть всё, всё вот – у меня́ тако́е вот, тако́е состоя́ние, что выво… вывора́чивает всё. Вот. ИИ приезжа́ла же́нщина в… в Ро́гов вот здесь вот… по-мо́ему, с Белору́ссии, вот. Ну, я пошла́ к свекро́ви, она́ пошепта́ла меня́ от уро́ка, что, – гърит, мо́жет тебе́ сгла́зили, мо́жет тебе́ что́-то сде́лали плохо́е, вот. И вот на́чала зева́ть и говори́т: «Надь, тебя́ сде́лали, на тебя́ что́-то сде́лано». Ну, я пошла́ до той же́нщины, вот, да́же уже́ не по́мню, как её и зва́ли, вот, пошла́, говорю́: «Так и так, мне, – говорю́, – о́чень пло́хо». Она́ гърит: «Сади́сь». Она́ походи́ла, посади́ла меня́ на стул, походи́ла вокру́г меня́ и говори́т: «Да, тебя́ обсы́пали». Она́ да́же… я ничего́ её не говори́ла, шо там бы́ли по́хороны или что. А она́ гърит: «У вас были похорона́, – говори́т, – и ты была́ на кла́дбище, и тебя́ обсы́пали песко́м». Вот э́то и́менно, вот. «И тебе́, – говори́т, – сде́лали на плохо́е, не на хоро́шее, а на плохо́е, вот». Она говори́т: «Хо́чешь, я тебе́ сде́лаю, что э́то…» Говорю́: «Ну, коне́чно, мне о́чень пло́хо, я не могу́, я да́же не то́, что его́… про́сто… про́сто… да́же не то, что вот… не хочу́ жить, [в]от про́сто н… меня́ ничего́ не ра́дует». Вот. Ну, она́ походи́ла во́зле меня́, вок… вокру́г и всё, пото́м го[во]ры́т: «Встава́й». Ну, я вста́ла. Го[во]рит: «Станови́сь и не см… вот смотри́ вда́ль, в окно́, то́ко, вот, не определённо, шо там во что́-то, а вот про́сто… не ви́дя ничё, про́сто вот ты смо́тришь и всё». Вот. Ну, я вста́ла и так вот смотрю́ пря… про́сто вот как ма… на не́бо, вот, не ви́дя, неопределённо, ни предме́тов, ничего́. Ну, вот. И вот чу́вствую: с меня́ тако́е вот как… как сня́ли како́е-то пальто́, как шу́бу тяжёлую, вот. И вот чу́вствую, и вот хочу́ вот что́-то вот так вот, ну, пойма́ть. Она́ го[во]ры́т: «Убери́ ру́ки и не тро́гай, бы́стро убира́й ру́ки». Вот. И пото́м уже́ пришла́, побыла́ у неё, пришла́ домо́й, и всё, ии то… и всё прошло́, и… и ка́к-то, сла́ва Бо́гу, с… всё э́то вот. Вот. Ну, им… есть тако́е, есть и мно́го есть. [… – Через некоторое время возвращаемся к теме излечения от болезней. Соб.: Женщина, которая вас вылечила, читала молитвы?] Да, да, она́ чита́ла и́менно моли́твы. Она́ пе́ред ико́ной г… жгла све́чи, и бы́ли зажжёные све́чи, и́менно ико́на, вот. И вообще́ вот есть ба́бки, вот кото́рые ше́пчут, то обяза́тельно у них стоя́т ико́ны, они… они́ и́менно моли́твы и́менно у них вот э́то всё, всё ть… она́ вот… свекро́ў у неё у мое́й у́мер сын то́же ра́но, и ей пло́хо ста́ло – мы е́здили в Кли́моў вот э́то… к ба́бушке, не зна́ю, жива́ она́ и́ли нет, вот. И она́ говори́ла: «Бо́женька! Я, я почита́ю, я тебя́ приму́, но помо́жет ли тебе́ Бо́женька, вот, я…» И вот мы када́ зашли́ к ней – у неё всё уста́влено ико́нами, вот про́сто всё, всё, вот пря́мо у… [г]де ко́мнатка, она́ говори́т: «Э́то моя́ и́менно ко́мната, я здесь вот и… и чита́ю, и моли́твы, я постоя́нно, – го[во]рит, – чита́ю, вот, и ложу́сь спать – чита́ю, и просыпа́юсь я чита́ю, и чита́ю, и чита́ю моли́твы, за всех люде́й. Я, – говори́т, – всех по́мню, хто ко мне прихо́дит, вот, хто у меня́ был, за де́ток, за всё. И я, – говори́т, – чита́ю, чита́ю, я молю́сь и молю́сь и молю́сь Бо́жаньке», – говори́т. Вот, у неё пря́мо кни́ги больши́е, тако́е всё, вот. И́менно, и́менно то́лько моли́твами, и́менно с ле… с Бо́жьей по́мощью, во. [Не помните какие-нибудь молитвы?] Ну, я, че́стно, ну я не зна́ю, я то́лько зна́ю одно́ «О́тче наш» и всё, а бо́льше, вот, я не запомина́ю, я не зна́ю, кро́ме, кро́ме «О́тче наш» ничего́ не зна́ю. [Кроме чтения молитв шептухи что-то делают?] Не зна́ю, вот че́стно, э́того не… я вот ско́лько… я э́того не ви́дела, ви… ви́дела то́лько ико́ны, и ви́дела ико́ны, и мо… вот и́менно моле… э́ти, как их, моле… моли́твенники э́ти и всё, а так ничего́, чтоб там каки́е-то… нет, э́того не зна́ю. Во… [Можно как-то определить, кто человека сглазил?] Е́сли си́льные лю́ди, да́, они́ сра́зу говоря́т, они́ сра́зу говоря… не то, что они́ там ска́жут, они́ тебе́ ска́жут, что там: недалеко́ живёт и́ли из твое́й родни́, да́же ска́жут опи́шут его́, вот, наприме́рно, тако́й-то во́лос, вот тако́й-то, э́то уж та же́нщина и́ли, там, мужчи́на, и́ли что́-то, вот. Ну, э́то вот, говоря́т, е́сли… ну, как вот… как дар лю́дям дан, вот, они́… ви́дят, действи́тельно ви́дят, вот, так вот, как по телеви́зору пока́зывают, эстрасе́нсы, вот, то они́ действи́тельно, не на́до вот они́ спра́шивают там, я не ве́рю вот э́тому, вот е́сли ты прихо́дишь к челове́ку, и он тебя́ спра́ши[ва]т: «А ты с чем ко мне? А ты чего́ ко мне?» Вот я ещё когда́-то я уезжа́… жи́ла в э́том… зако́нчила во́семь кла́ссоў и уе́хала в во́семьсь четвёртом году́ в го́род Воскресе́нск Моско́вской о́бласти, вот, и там жи́ла. А у меня́ там была́ подру́жка, вот, и у неё по те́лу, вот, по всему́, по э́тому, бы́ли вот таки́е фуру́нкулы, вот таки́е больши́е, и она́ ж э́то така́я болю́чая, вообще́, вот когда́ начина́ется, она так страда́ла: тада́ ж вообще́ ничего́ не наде́ть, ко всему́... Ни… ни легт, ни… ни… ни что́бы нихто́ не дотро́нуўся, ничего́, вот. И я вот уже́ не по́мню, то ли мы в сто́рону Его́рьевска, то ли мы… вот да́же не по́мню, мы е́здили с ней к ба́бушке, вот. И мы пришли́ к э́той ба́бушке, ну, я уже́ не по́мню, как её и зва́ли, ничего́ не по́мню. И она́, э́то, и говори́т: «Ты ко мне про́сто так пришла, – на меня́, – а ты, я зна́ю твою́ причи́ну, подём ко мне, во, подём в дом». Вот. Ну. И пото́м, када́ она́ говори́т: «Ты не расска́зывай никому́ то, что тебе́, вот, там, то, что я бу́ду тебе́ говори́ть, – вот, – и стара́йся да́же хто́-то тебя́ бу́дет спра́шивать, вот… малознако́мый челове́к, не расска́зывай, потому́ что не помо́жет тебе́. Мо́жет, э́то тот челове́к, кото́рый и… сде́лал э́то и́ли про́сто пе́реда… и́ли вот посмеётся, и́ли что́-то – не на́до расска́зывать». Вот. Ну, [в]от пото́м она́ говори́т, что вот «я одна́ га… зашли́, у неё, – говори́т, – така́я скаме́йка, вот така́я, ну, вот, деревя́нная дли́нная скаме́йке, – она́ говори́т: «Раздевайся и ложись», – гъвърит: «Я легла́, ви́жу: она́ берёт но́жик, и но́жик наставля́ет вот над э́тим пря́мо, ну, над ка́ждым э́тим, и что… и, – говори́т, – чита́ет что́-то, что́-то она́ чита́ет, – ну, наве́рно, то́же моли́твы». Вот. И вот она́ поде́лала э́то и… и всё, вот. И сказа́ла, что «ещё прие́дешь ко мне́, когда́ бу́дет сход луны́, и́менно вот, что́бы не расту́щая луна́, а вот сходи́ла что́бы, вот на сход… на… сходя́щей луне́». Вот. И она́ ещё раз съе́здила и всё, и вот ско́лько мы учи́лись, ну, вот пять лет я там жила́, и у неё ничего́ уже́ не́ было. А на пе́рвом… на пе́рвом ку́рсе, когда́ мы учи́лись, она́ пришла́ учи́ться, у неё вообще́, вообще́ э́то бы́ло вот про́сто усе́яно те́ло вот бы́ло всё. Оди́н схо́дит там, не́сколько нахо́дит, и́ли оди́н там сошёл, а пять-шесть штук уже́, как вот как грибки́ вот расту́т, так и у неё. И вот когда́ к ба́бушке к э́той съе́здили, и всё, и бо́льше у неё ничё – всё, вот ста́ло чи́стое те́ло, всё пропа́ло. Снача́ла она́ сказа́ла, что «ты не бо́йся, у тебя́ оста́нутся э́ти кори́чевые вот таки́я, вот как по пять копе́ек, вот как ра́ньше пята́к был э́тот… пя́тна, они́, –го[во]ри́т, – сойду́т». И действи́тельно, у неё вот всё про́сто постепе́нно сошло́-сошло́, и всё, и бо́льше вот мы с ней жи́ли в ко́мнате и обща́лися же и всё, и в неё бо́льше никогда́ не́ было вот э́того, вот. [Бабка ножом над каждым фурункулом наставляла?] Да, да, на ка́ждый. [И каждый крестила?] Да, да, и́менно крести́ла ка́ждый, ка́ждый э́тот крести… [И молитву читала?] И, да, и чита́ла моли́твы. [А грыжу у детей лечили?] Ну, вот у меня́ да́же ба́бушка вот Кристи́на вот свекро́вина то́же вот… и гры́жу и вот… от… от тяжёлого, вот лю́ди же ра́ньше стро́илися, вот, дома́ стро́или, всё, да́же вот здесь вот дом два́дцать пять и здесь жил де́душка, Рожко́в Пётр Илларио́нович, вот. Ну, и они́ встро́или вот э́тот дом но́вый и всё, вот, и он надорва́лся: брёвна ж таки́е вот ложи́ли ж в э́то, – и он поднима́л и надорва́лся. Ну, и не мог вот… что и живо́т, и всё, – говори́т, – но́ги отка́зывают, всё, и пришёл ба́бушке, и она́ его́ вы́лечила. Уже́ не зна́ю вот как, но у неё, у неё бы́ло о́чень мно́го моли́тв, вот, вот… попи́саные на тетра́дочках, вот, вся́кие заклина́ния, вот, моли́твы, вот, там Бо́жа Ма… е́то где́-то да́же сьвекро́ў меня́ учи́ла, дете́й вот приходи́ла шепта́ть чт… вот я… да́же ка́к-то вот: «Бо́жья Ма́терь ходи́ла ка́к-то по по́лю…» нее... Нет и вот тако́е вот… но я ничего́ не запомина́ла, ничё не запо́мнила. [Эта молитва от чего?] От и́менно… от… испу́га, от сгла́за, вот. Она́ и да́же не то́лько люде́й, она́ и скот смотре́ла.