[Ранее ВНА упоминала жительницу села, которую «по-уличному» зовут Суханова. Соб.: Вы сказали, Вера Суханова – это по-деревенски?] Да, э́то на Но́вой [улице] она́, во э́та. Она́ свобо́дная же́нщина и мно́го э́тих уже́ зна́ет – всё, как одно́ – что заче́м. [У всех в деревне такие прозвища?] А, по-у́лишнему? Ну, да, да, по-у́лишнему. [Как берутся эти прозвища?] Про́звища? Вот, мы, допу́стим, Ники́тушкины – Ники́та дед. Он пра-пра-пра-пра-прадед в о́бщем. А э́то ж хара́ктер э́тот – Ники́тушка. Чего́, э́то ж, вон, ещё с крепостно́го пра́ва, там. Чего́ его́ зва́ли: «Ники́тушка»? Э́то ж, наве́рное уже́ его́ зада́бривали, э́того де́да, чтоб он не был злой, да… Под одно́й же кры́шей по челове́к восемна́дцать жи́ло, вот. [И так до сих пор ведётся?] У нас? [Соб.: Да.] Да нет, уже́ ж люде́й не́ту. [А если девка выходит замуж, по-улишнему своё имя сохраняет?] Ну коне́… Ну а како́е ж? Да, а пото́м… А де́ти уже́... уже́ хто там у семье́ глава́: е́сли она́ глава́, то уже́ де́ти по ма́тери. [Смеётся.] Хто там э́то, покре́пче власть де́ржит. [Люди не обижаются на эти прозвища?] Да не, нет, наоборо́т. Наоборо́т, там, фами́лия им э́то… По фами́лии называ́ют, так фами́лий таки́х мно́го. А когда́ по-у́лишнему, тада́ уже́ сра́зу всё я́сно, да. [В лицо человеку можно сказать?] Ну коне́чно!