ВН: Из детства я запомнила только Пасху, вот ее запомнила на всю жизнь. Нас было много, мама нас спать всех уложит, а сама всю ночь стряпала пироги, убиралась, стряпала. Утром вставали, вот эти белоснежные вышитые занавески везде, все кругом вышито, расшито, все красиво. И целый стол пирогов. Вот это я на всю жизнь запомнила.
<Разговор о маме>
С: А пост, держали пост?
ВН: Я вот в детстве не знаю, мы не постились. Сейчас вон кто хочет, постится, я нет.
C: А мама ваша?
ВН: Мамы моей давно-давно нет.
С: Она постилась тогда?
ВН: Когда ей поститься-то было. Лишь бы нас накормить надо было. Так что я люблю блины только со сковороды. Вот испекся блин, я его положила, тут же съела. Почему? Потому что нас было много, мама нас сажала по трое, испекла каждому по блину. Съели, он горячий. Поэтому я люблю только такие пироги.
С: Ну с пылу с жару.
ВН: С пылу с жару.
С: Конечно.
ВН: Прям даже стоя, вот стою, смотрю за ним, а сама первый блин съем. Вот запомнилось.
С: А чем вышивали? Там были какие-то узоры?
ВН: Крестиком.
С: Крестиком?
ВН: Крестиком, да.
С: Птицы какие-то, может быть?
ВН: Ну, там что-то, я уж не помню даже, вырезалось что-то как-то там, что-то делали, но красивое было все, все расшитое было. И потом строченое было.
С: Строченое, то есть это на машинке, получается ?
ВН: Наверно. А так вышитое было больше.
С: А мама что-нибудь рассказывала из детства, может, такое необычное?
ВН: Ну, не знаю. Я вам говорю, что некогда маме с нами было. Работала, когда вот только спать укладывать нас станет, начинает рассказывать сказку. Начинает, и все медленно, медленно. Раз – и уснула. А вставала она в 4, на работу к 7 ходила. Нам надо было приготовить завтрак, обед. Когда ей было. Мы так лежим тихо, замрем: «Мам, мама!» Она очнется и по-новой сказку эту начинает. И мы слушали, затаив дыхание. <Разговор про сказки «Али-баба и сорок разбойников» и «Малахитовую шкатулку»> Так вот мое детство прошло в Большом Болоте.
<Разговор о детстве вообще>