ТХ: Нина Михайловна, а где раньше молодежь знакомилась?
НМ: М?
ТХ: Молодежь где раньше знакомилась?
НМ: Раньше знакомилась молодежь, ходили в деревнях, вот как, например, мы. Пройдет Рождество Христово. 7 января всегда Рождество Христово. Наверное, вы все знаете. Рождество Христово пройдет, и начинаются Святки. Вы и сейчас, наверное, и сейчас по телевизору все говорят, Святки вот, Святки. И мы в деревне, например, вот от нас там 2 километра деревня и другие деревни все, все близко друг от дружки. Девчонки собираемся и говорим: “Давайте вот Зина нас пускает в этот, дает нам, у ней две комнаты”. Значит, кухня и горница, называлась раньше горница. Горницу нам дает под этот, и вход через коридор отдельный. Вот. Сами приносили, приносили тогда лампы были. Приносили керосин, сами приносили. И по сколько-то рублей ей давали, собирали. Совсем немного. Даже, даже еще мелочь была, потому что раньше был сахарный песок 90 копеек. А сахар только рубль стоил. Килограмм. А сахарный песок 90 копеек. Это давно было, до этого еще, наверное, до перестройки по-моему. Все по рублю было. Еще, наверное, не запомнили вы, наверное, это время. Нет, не запомнили, потому что вам уж за 20. Больше, наверно. Вот. Этот. Ну чего, собиралися, ставили там, приносили лавки, кругом ставили. И с вечера приходим, лампы зажигаем. Тут лампа, в комнате, и здесь лампа. 2 лампы висели. Вот. Приходят там ребята, девки приходят. Значит, если в один ряд много сели, то друг к дружке садяться. Друг к дружке. Девчонки с девчонками, мальчишки с мальчишками садятся друг к дружке. Парни встают танцевать. Тогда танцевали все время не то, что сейчас на одном месте. Я говорю, что это за танец на одном месте. А тогда танцевали кадриль. Кадриль танцевали. Собирается много. И гармошка, обязательно гармошка должна. Вот. И балалайка, даже балалайка. Я под балалайку им играла. Эти танцы играют там. Первую: “Как у наших у ворот”. Этот играет: “Как у наших у ворот”. Вторая: “По улице мостовой”. Это проходят парни, проходят, с девками крутятся. А потом “Сени”: “Уж вы сени, мои сени”. Там за ручку уже крутятся. Вот. А потом еще русского. Начинают играть. Там заиграли, как парень переходит с девкой – выходит, крутится. И музыка перестает. А что такое? Целоваться надо. Парню с девкой целоваться надо. Которые целуются, которые не даются. Ну, поцеловался, не беда, как говорится. Этот. И так проходят все. А потом последняя, сормача. Сормача:

Вот она и заиграла, вот она, вот и вот,
По залеточке ретивому болела целый год.

Проходят туда-сюда и опять крутятся, и заканчивают. Я все на балалайке играла. А теперь у меня руки, не этот.
ТХ: Нина Михайловна, а еще какие танцы были? Вот кадриль, Вы сказали, а еще какие?
НМ: А танцевали, еще краковяк танцавали.
ТХ: А что такое краковяк?
НМ: Краковяк? Пускай, мы, две девушки, можем танцевать. А если парень, парень с девушкой может. Бывает, проходит там этот, проходит, заходит за этого. Обратно и крутится. А потом с другим парнем покрутится, с другим переходит. То так вот, а то за ручку. За одну крутились. Хорошо было тогда!
ТХ: А в игры играли в какие-нибудь?
НМ: М?
ТХ: В игры. Были?
НМ: В игрыши?
ТХ: Игры на ваших собраниях.
НМ: Игрыши были, игры были.Я уж вот не помню, какие-то были. Тоже завязывали глаза. Сажали и чего-то угадывали. Это я уже давно забыла. Это ведь прошло сколько годов. Я здесь 40 лет живу. А там уж нарушила уже давным-давно, когда жила еще. Нарушились все эти, как говорится. Война. Все. Ребят всех поубивали молодых, все разрушилось. От самой войны. Вот.
ТХ: А пели какие-нибудь частушки тогда? В вашей молодости.
НМ: Частушек каких-каких только не было! Мы вот в войну ездили, ходили за клюквой вот так вот, в этот, в дни выходные. Ходили за клюквой. И клюкву возили в Горький продавать. Там плетюху на этот, мешок и лямками на плеча. И… А тогда еще жил... сталинский вокзал был. Сталинской была еще дорога, не внизу. Сейчас-то тоннель, сейчас проделали. А тогда была, высокой была, через железную дорогу была такая, большая-большая лестница такая сделана была. Через все эти, что идут вот составы через железную дорогу. Вот с поноском-то и таскались.
ТХ: Тяжело было, наверно, очень, конечно.
НМ: Очень-очень тяжело. А потом еще много воровства, много воровства было. Хулиганов много всяких было. Одному уж не оставайся, надо вдвоем, втроем всегда. Потому что все голодные были, все глядят: где бы чего стащить да этот. Тяжело в войну было.
ТХ: Нина Михайловна, а как называлась ваша. Вот вы собирались. Было какое-то название? Ну, на Святках.
НМ: У нас беседа называлась. Беседа. Собирались – беседа. А так вот, когда делали, парня в армию собирались, на фронт отправляли – делали вечер. Просто вечер. Приходите на вечер. Тоже с лампами. С лампами тоже вечера были.
ТХ: А вот вы сказали, был гармонист. А пели ли гармонисту какие-то частушки специальные?

ТХ: А напойте! Как это?
НМ: …частушки.
НМ: М?
ТХ: А как это, напойте! Может, Вы вспомните семеновну.
НМ: У нас в этот… парня отправляли на, на, на фронт ему повестку принесли. Вот. И значит, этот… пришли вот с поселка Мугреевского… вербовали тогда, не знаю, с Горьковской области вербовщиков. И они пришли туда. И они этого парня, которому идти ему, повестку несут, а этот, а его зарезали в тот день эти хулиганы. Вот приехали.
ТХ: Страшно.
НМ: И вот сейчас частушку этот… частушки спели в деревне Емельяново.