В Емельянове Алексеев Миша жил,
Глаза веселые, он к нам гулять ходил.
А он ходил гулять зимой и вьюгою,
А он гулял-гулял с моей подругою.
А трофостройские на Мишу злилися,
И убить его они решилися.
Тучи грозные надвигалися,
Парни, девушки собиралися.

Забыла уж как. Когда...Пока.

Пока публика собиралася,
Сердце матери разрывалися.
Когда гроб несли, кровь ала капала,
Не стерпела мать, громко плакала.

Вот. А потом…А Мишу-мальчика… Мише-мальчику...

Мишу-мальчика во гробе несут,
А повесточку ему на фронт несут.

Вот такие частушки были. Это Семеновна. Семеновна, потом страдания припевали.
ТХ: А страдания как?
НМ: А?
ТХ: О чем обычно страдания?
НМ: А страдания, припевали просто частушки. Вот часто поют по этому, по телевизору эти частушки. Такие <неразб.>
ТХ: А в вашей молодости?
НМ: Вот. А в нашей молодости всякие были военные.

Ты военный, ты военный, ты военный непростой,
Ты на севере женатый, а на юге – холостой.

ТХ: О, как интересно! А еще какие?
НМ: А?
ТХ: А еще какие, может, вспомните?
НМ: Их много, разве всех вспомнишь, как говорится.
ТХ: А записывали вы куда?
НМ: А?
ТХ: Записывали куда частушки?
НМ: Записывали.
[Разговор о фиксировании песен в тетради. Нина Михайловна показывает тетрадь, фотографии и благодарности]