С: Вы помните, как их разрушили?
ЕА: Как они выглядели, еще в целой сохранности, я не помню. А вот как их обдирали, это немножко помню. Собор этот, весь иконостас от самого полу до самых свод 22 метра. Весь иконостас был позолочен, там 4 колонны, они в высоту где-то 3 метра, были огромные иконы, в резьбе все, под золотом. На каждой колонне вырезаны человеческие фигуры с крыльями, наклонены немножко. За спиной они укреплены. Каждая фигура, их 16 штук всего, отличалась друг от друга чем-то, и все они были позолочены. Некоторые целые висели, у некоторых отбиты крыло или рука. Активисты и комсомольцы в то время шли в церковь с ломами, было три паникадила, одна серебряная и два поменьше, так их сдирали баграми, иконы нижние колотили. В зимней иконостас долго держался, может, передали его куда. Она была закрыта, там было три престола, иконостас и вся резьба была цела. А где-то лет 20-25 назад все пропало. Колокольня была, на ней был 1000 пудовый колокол. Обратите внимание, там окно на втором или третьем ярусе, оно раздолблено, колокол-то не пролазил, края у этого окна раздолбили и выбросили его (колокол). А второй колокол по величине 500 пудов. Первый колокол выбросили, он упал воронкой кверху, а 500 пудов упал и раскололся. Звон от 1000 пудов был слышен даже в Юже, за 25 километров, по ветру ли, как ли. Там еще колокола маленькие были, звались «трезвон», подпевали. Один колокол был оставлен, в случае пожара звонить. Его где-то 20 лет назад украли.
С: А что случилось с людьми, которые грабили храм?
ЕА: Кто доживал здесь, это было где-то в годы коллективизации, в 36-м где-то. Кто-то ушел на войну, кто-то доживал здесь. Был председатель сельсовета отчаянный такой, Максим. Он тут руководил.
С: Никакого наказания свыше не было?
ЕА: Нет, это все приветствовалось, церковь разоряли.
С: А божья кара?
ЕА: Вот этот председатель не вернулся, кто его наказал… С войны же не вернулись тысячи. Вы верите?
С: Не знаю, говорят разное…