С: А как плачут? Бывает, голосят?
ЕП: Бывает.
С: А можете показать?
ЕП: А я не умею. <смеется> А как это – голосить? Ты умеешь? Были раньше плакальщицы…
Н: Голосят на похоронах.
С: Да, а можете показать, как бывает?
Н: Девчонки, вы сами знаете…
С: Нет, мы не знаем, как это бывает!
Н: Там «О-о-ой, куда же ты ушел, на кого ты меня покинул, как же я теперь буду, о-о-ой».
ЕП: А были раньше плакальщики просто из народа? Приглашали, наверное?
Н: Я не знаю, первый раз я это в Григорьевском увидела. Я еще маленькая была, они как поют у гроба, наподобие: «О-о-ой, милый ты мой…».
ЕП: А кто поет?
Н: Понимаешь, Кать, как тебе сказать, может плакать и жена, может плакать соседка или там еще… Оно идет, как пение.
С: Мы слышали еще такое, что нанимали?
Н: Что нанимали, я не слышала, я не слышала, а вот так вот… Свекровь у меня, когда Славка умер, она ж, понимаешь…
ЕП: Голосила.
Н: Да-да-да. Самое интересное, стоит там гроб уже в день выноса, пусть он там стоит часов в 9, в 12 вынос, и вот в этот промежуток, почти не переставая, человек голосит.
С: У вас кто-нибудь умеет тут?
ЕП: Я думаю, нет, только если по чувству горя.
Н: Девчонки, понимаете, это идет из души.
С: Понятно, конечно, да. А как может у наемных работников это из души идти?
Н: Ну да… Я говорю, вот у меня это лично свекровь, я это слышала, я и присутствовала, даже сама стоишь, это жутко, стоишь, по тебе вот так вот мурашки покрываются, вот…. «Сынок, милый сынок, на кого же ты покинул…», вот такой непрерывный…
ЕП: Ну понятно, плачет, изливает свою душу.
Н: Да.
ЕП: От этого легче, со слезами. Когда человек новый приходит смотреть на покойника, и еще начинают голосить. Раз глазом глянула, новый человек пришел – и по новой.
Н: Да.
ЕП: Ну, все по-разному, кто-то плачет, кто-то стоит. Я, например, в ступоре сразу, из меня ничего не вытянешь, я потом…
Н: Ну вот как раньше, человек умрет, нанимали людей, которые могут смывать. Раньше ж дома смывали, это сейчас раз, ритуал приехал, только денюжки попросят за все, а раньше же все дома было.
ЕП: Тоже не каждый может.
Н: Не каждый, ну не каждый.
С: А что там нужно было делать?
ЕП: Смывать, мыть покойника.
Н: То есть нужно, как обычно это, брали корыто железное, наливали его водой, покойника туда ложили, мыли, причем мочалкой, мылом! Вот, Галя…
ЕП: Да, корыто…
Н: Маму мою… Нет, кто-то делал без корыта, кто-то делал, например, клеенку на пол расстилали, ложили покойника, его мыли, а кто-то нет. Мы маму мыли в корыте, как человека живого, в это время уже стоит гроб, но в основном сразу старались ложить в гроб, почему? Потому что он уже костенеет, то есть какую форму он примет, потом можно… Потом ты его в гроб не положишь, вот чего, поэтому смывали и одевали…
ЕП: Вот так вот платком завязывали… Или чем-то завязывали, чтобы рот закрыт был.
Н: Руки, ноги связывали, чтобы не распускались, и ложили в гроб. А уже перед тем, как… Допустим, сегодня похороны, и веревочки разрезали и оставляли так.
С: А переодевал кто покойника?
Н: Кто смывал, тот и одевал. Там помощь все равно была, потому что одному не справиться. Даже когда смывают… Хотя, не знаю, Галя у нас одна мыла, она всегда одна смывала.
ЕП: Татьяна тоже, она всем помогает…
Н: Поэтому тут такое это…
С: А как надо покойника поминать потом? Чтобы это не слишком сильно было…
ЕП: Когда молитвы читаешь, я тоже помню, когда в первый раз читала, когда папа-то умер, мы плакали, было так тяжело-тяжело, думаешь: ну, все, мы его больше не увидим. А он говорил: «Плакать не надо, слезами горю не поможешь». Вот, мы купили молитвословы, я своими словами: «Господи, упокой душу раба твоего, Павла, прими его с миром, прости ему все согрешения, вольные, невольные, даруй ему царство небесное». Скажу так раза 3, 5, 10, мне легче становится, вот легче на душе. Сначала такое горе вот придавливает, а потом говорю-говорю-говорю и такое чувство, будто он меня слышит, Боженька поможет, и мне легче. Вот такая придет тоска-тоска – молитву начинаю читать, и мне легче становится, вот так стала верующей. И мама потом: «Приходи на исповедь, надо на исповедь, надо исповедаться в грехах». И вот так по чуть-чуть, самое главное – молитва, она на самом деле действенная, за покойника, за усопшего, потому что Бог ему облегчает участь, и вам становится легче.
Н: Но кроме молитвы еще хорошо раздавать детям.
ЕП: Милостыню, да.
Н: И в храм носить.
ЕП: А если человек умер, например, некрещеным, он умер самоубийцей, то такого в храме не поминают, потому что он не член церкви, но за него можно, особенно за некрещеного, бывает такое, то можно милостыню духовную. То есть книжечки покупаете в храме и раздаете, но сейчас у нас нету такого благодатного, как раньше было, деткам, кто может, кто хочет читать милостыню. Однажды одной женщине приснилось, что она купила литературу духовную и раздала, и ей приснился ее родственник, он умер, не помню, крещеный или некрещеный, но умер, и что он сидит и читает эту книгу. Значит, ему это пошло на пользу.