С1: Зинаида Ивановна, скажите, а Вас крестили?
ЗИ: Крестили, как же… Я не помню, меня крестили в этой, Постинской церкви. Я потому что сотская. У нас же приход был Постинский, и церковь-то у нас работала до 59-го года! Понимаете?
С1: А детей своих Вы тоже в этой церкви крестили?
ЗИ: Тоже крестила.
С1: А как, помните, как крестили?
ЗИ: Ну как! Батюшка крестил. В воду сунет да отдаст, прочитает да даст помин/повин по ёму, им попить сладко. Вот и оба они крещёные.
С1: А крёстного и крёстную выбирали?
ЗИ: Ну как же! У них есть крёстные. У сына крёстный помер, уж ему годов было много.
С1: А какие-то были запреты на крещение в то время или можно было?
ЗИ: Ничего, дочк, не было. Раньше, знаешь чего я вам скажу? Раньше ничего не было, как сейчас.
С1: Это как?
ЗИ: Сейчас стали денежные народ, а мы были безденежными и нищими, а особенно после войны.
С1: А было какое-то застолье, когда детей крестили?
ЗИ: Было! Ну сядем своей семьёй, крёстный да крёстная, ну и всё.
С1: А гости уносили что-то со стола с собой?
ЗИ: Нет, ничего, у нас обычая никакого не было. Никогда со стола ничего не носили, ничего, даже грамма. Ничего, девчонки, нет-нет-нет. Это у нас обычай такой. Я вам скажу: прожила – я больше ничего не видела, моя милые! И вам ничего не скажу. Я видела только один трактор и пашню.