ЗТ: А мы в войну-то, после войны, первый, второй, третий, четвертый год… Я в четвертый год поехала на лесозаготовки в Карело-Финскую-ту.
Ой как! Вот посадили нас в железную баржу: здесь сено, там сено. Там мальчишки, здесь девчонки. Нам по восемнадцать, по девятнадцать. Ну, кому по двадцать было. Ни милиционера, никакого, делай с нами что хошь в барже. Да еще октябрьская как раз. Ну, пираты и загуляли. Они нас на Ладоге, Ладожском озере, на середке, они нас – на цепи везли баржу-то. Встали на якорь и два дня там пили. А мы все сидели в барже-то. Ни в туалет сходить путем, ни куда, ничего. Один мужчина умер. Потом написали. А жена пишет: «Заметьте это место. Может, я приеду…». Где приедешь! Туда железной дороги нету, триста километров в лес. И вот нас везли-везли, потом и на машинах, и не знаю там на чем. Привезли – там одни зеки, да заключенные, да власовцы. И ни одного милиционера, никого. Делай что хочешь. Придут наши парни – а всякие они были тоже – и разворуют у нас из-под кровати, в чемоданы залезут. Песок! У меня вот песок украли, у подруги моей – масло. В общем, половина голодные.