[Соб.: Нам говорили, что здесь много евреев. Рассказывали истории, чем они от нас отличаются?] Ну. В Се́беже евре́ев бы́ло мно́го, а чем они́ они́ от нас отлича́ются, я ду́маю ниче́м, то́лько ве́рой. [Чем у них вера отличается?] Ну, как в чём ве́ра? У них… у правосла́вных… у нас Бог, у мусульма́н Алла́х, вро́де ка́к бы, как счита́ется, Бог, он оди́н, но мы его́ называ́ем Бог, а они́ его́ же называ́ют Алла́х. [А у евреев?] А у еврее́в то́же кто́-то, я не зна́ю, как он называ́ется, но у них и не Бог, и не Аллах\. [Не говорили, что они по-особенному хоронят?] Я не зна́ю, как он\и хоро́нят. [Соб.: Они как будто не в гробах хоронят.] Я не зна́ю, как у них хоро́нят, ноо... не зна́ю, не прису́тствовала, не смот… не ви́дела, хотя \вот евре́йское кла́дбище у нас есть нап… в Се́беже вот напро́тив э́той электроста́нции, евре́йское оно́ и есть. Нет, э́то по́льское, э́то по́льское, евре́йское кла́дбище в э́том, на…про́тив хлебозаво́да большо́е, щас там ру́сских хоро́нят, но у нас там полгородка́ уже́ захоро́нено, вот, на евре́йских кла́дбищах, там бо́льше ка́к-то… не кресты́, у них ка́мни таки́е, вот. А как они́ хоро́нят, в гроба́х или не в гроба́х, че́стно говорю́, я не зна́ю. Вот когда́ мы жи́ли в Казахста́не, я там зна́ю, Казахста́н, Узбекиста́н, и там сажа́ют… э́то, моги́лка са́дят челове́ка, си́дя, там не… [Сидя?] Да, там не гробы́, там несу́т на носи́лках, лю́ди несу́т, е́сли мужчи́ны… мужч… мужчи́ну хоро́нят, там же́нщин нет, несу́т одни́ мужчи́ны, же́нщины попроща́лись там, до́ма, в ау́ле, в дере́вне там, там дереве́нь нет, ау́л, вот. Несу́т одни́ мужчи́ны и хоро́нят в тот же день, до заха… до зака́та со́лнца, там нет, как у ру́сских, на тре́тий день или че́рез три дня. Хотя́ я у ба́тюшки спра́шивала, я говорю́: «Ба́тюшка, а почему́, когда́ у меня́ ма́ма умерла́, – э́то бы́ло в ию́не ме́сяце, стоя́ла жара, — я говорю́, – Почему́, есть ли смысл держа́ть те́ло поко́йного три дня?» — Он гът: «Нет». Э́то обусловл… обусло́влено то́лько тем, я у ба́тюшки Петра́ спра́шивала, э́то у отца́ ба́тюшка Васи́лия, что где́-то далеко́ ро́дственники, пока́ ты им сообщи́шь, пока́ они́ при́дут, ты ждёшь, вот э́то. [Соб.: Попрощаться.] Да. А ес\ли ты никого́ не ждёшь, сего́дня челове́к у́мер, наза́втра ты мо́жешь его́ похорони́ть, тем бо́лее чё ж он бу́дет разлага́ться на жаре́. Э́то… э́то за́пах, э́то меня́ется вид, э́то… э́то неприя́тно, вот, поэ́тому… А вот у мусульма́н, у них в то́т же день до зака́та со́лнца должны́ похорони́ть, вот они́ и несу́т на носи́лках, он накры́т по́лностью, а пото́м са́дят, ста́вят да́же я наско́лько щас по́мню, э́то де́тство ещё бы́ло, ста́вят да́же там ему́ как бы с собо́й еду́, чем-\то настила́ют и зака́пывают. Там у них нет ни кресто́в, ни валуно́в, ничего́, вот проезжа́ли кла́дбище – одни́ со́пки, но зато́ из э́тих со́пок бе́гают мы́ши не мы́ши, каки́е-то ры́жие существа́, как мы́ши, сказа́ла бы, их сто́лько мно́го там, вот они́ выбега́ют но́рки каки́е-то там вот бе́гают вот э́ти. Вот у них вот таки́е вот обы́чаи, а у нас… нас вот так вот: крест, год крест, а пото́м ты или крест оставля́ешь, или па́мятник ста́вишь, что тебе́... по н… бо́льше по нра́ву, на что де́нег хва́тит. [Какие праздники евреи отмечают?] О, про евре́ев ничё не зна́ю. У них то́же есть Па́сха, на неде́лю ра́ньше на́шей. [Погоду не смотрели?] И, говоря́т, е́сли евре́йская Па́ска хо… холо́дная, то на́ша бу́дет тёплая, э́то то́чно. Е́сли и́хная тёплая, то на́ша бу́дет холо́дная, ещё и с дождём, вот э́то то́чно, э́то уже жизнь показа́ла, вот. А как они́ отмеча́ют, что они́ едя́т и как они́, я вот нии зна́ю про евре́ев ничего́, я с евре́йской семьёй ка́к-то не дружи́ла ни с кем, поэ́тому не зна́ю ни обы́чаев, ничего, вот\. [Не говорили, что они кровь младенцев в еду добавляли?] Не слы́шала тако́го. [Соб.: А то нам такое рассказали, мы удивляемся.] Не зна́ю, но рассказа́ть мо́жно всё что уго́дно, у ка́ждого челове́ка своя́ фанта́зия, мо́жно и не зна́ть, да приду́мать, вот, так что э́то де́ло тако́е. Почему́ не́мцы евре́ев не люби́ли? Э́то, де́вочки, уже́ на́до знать исто́рию конкре́тно, потому́ что счита́ется, евре́и – о́чень у́мная на́ция, у них о́чень мно́го ис… и у… э́тих са́мых, учёных, ну, как в наро́де говоря́т? Когда́ евре́й роди́лся, хохо́л запла́кал, что евре́й ещё умне́е, чем… и хитре́й, чем хохо́л. Вот. Евре́и, они́ у́мные, а так они́... а не́мцы, не́мцы счита́ли ж себя́, свою́ на́цию голуба́я кровь, для них остальны́е, что ру́сские, э́то, славя́не, что евре́и, э́то… ни́зшая ра́са. У нас кра́сная кровь, а у них голуба́я кровь, э́то так иносказа́тельно. Поэ́тому они́ евре́ев так про́сто ненави́дели, уничтожа́ли, так они́ и ру́сских убива́ли, они́ и всех убива́ли, и белору́сов, и всех, всех убива́ли. Но евре́ев они́ вообще́ ненави́дели, а э́то… бо́лее у́мная така́я на́ция, вот. Бо́льше ничё не зна́ю, не могу́ сказа́ть вам. Среди́ ру́сских мно́го у́мных и дурако́в и среди́ евре́ев та́к же, ну, вот.