[Колдуны могут передать знание кому-то?] Ну, коне́чно, мо́гут. У них кни́ги есть да́же, я ж говорю́, в сове́тское вре́мя говори́ли. А я, а у меня́ свекро́вь, она́ уме́ла на ка́ртах гада́ть, э́то в Серёдке под Пско́вом. И я, она́ как-то с цыга́нами ла́дила. Ду́маю: чё-то она́ с цыга́нами как-то, она́ уме́ла, как-то ўсё гада́ла. И чу́вствует, а ба́бушка вот поко́йного му́жа, быва́ло, коро́ва… Зна́харка была́ ба́бушка На́стя. Она́, быва́ло, коро́ву вот змея́ уку́сит в вы́мя, и она́ зале́чивала. Приходи́... Да, я вот заму́ж вы́шла в се́мьдесят второ́м. [Как она это делала?] Ну мо… как, свято́й водо́й, моли́твами, как ещё? У них же своё, э́то. Она́ де́лала, и да́же э́то, к ней приходи́ли с грудя́м. У нас был оди́н зна́харь тут, он у́мер, и ба́бка была́, и он был. Да́же с Белору́ссии врачи́ приезжа́ли, гру́дь загова́ривал. Вот. Щас вот его́ не́ту, а когда́ у меня́ муж загуля́л, и то ли со мной, то ли с ней жить, я говорю́: «Зна́ешь что, Степа́ныч, ну сде́лай ты, чтоб и́ли он туда́, и́ли сюда́, ну, невозмо́жно». Вот он то́же, он мне де́лал на хлеб, буха́нку, на води́чку. [Как?] Ну, то́же всё моли́тву, и моли́тву, да, всё. У них си́ла кака́я-то есть. И я свекроў спроси́ла, вот вы говори́те, передаю́т они́ и́ли нет. Я говорю́: «Ма́ма», вот чу́вствую, она́ уже́ больна́я была́, свекро́ў, «переда́й ты мне», вот что-то у меня́ бы́ло, ду́маю, бу́ду лю́дям хоро́шее де́лать, предска́зывать. А она́, что-то она́ меня́ не ста́ла учи́ть, не показа́ла мне ника́к. Ну, мо́жет быть, так и лу́чше. Но не показа́ла. Но могла́. Вот… Разло́жит ка́рты и ўсё, могла́ сказа́ть, кака́я судьба́ ожида́ет. А ба́бушка его́ вообще́ зна́харка была́, поко́йного му́жа. Никогда́ де́нег не брал, вот так вот помога́ла лю́дям. [Для чего груди заговаривали?] Когда́ онколо́гия э́та. [Онкология?] Да. Вот приезжа́ли врачи́, ско́льким он помо́г тут, его все зна́ли в Себе́жском райо́не. Ну, уже́ э́то даўно́ бы́ло. Ну как даўно́, ну бо́льше десяти́ лет. Пото́м жена́ его́ оста́лась. Ну ду́мали, она́ по… Нет, у неё си́лы не́ было тако́й. [Не передал?] Ну. Не ка́ждый, ви́дно, мо́же… мо́жет. Ну как-то она́ ме́лочи каки́е-то, а он хоро́ший был. [Как его звали?] Во. Зна́чит, так: Но́виков, э́то, Анато́лий Степа́ныч. А она́ Ни́на Андре́евна. Так что в Опо́чке у меня́ на вся́кий слу́чай, вот когда́ э́той нашей завма́гу сде́лали, у меня́ её опо́чецкие есть бабу́льки. Потому́ что а вдруг они́ опя́ть что́-нибу́дь сде́лают? Всё потому́ что зави́дуют, они́ одино́кие, вот, а она́ одино́кая и одна́, с одни́м мужико́м пожила́. Пото́м второ́й заболе́л, а она́, как он заболе́л, она́ уха́живать не ста́ла, бро́сила. Вот, ду́маю, на́до а́дрес держа́ть. И мне вот э́та же́нщина, она́ вот сра́зу меня́ уважа́я, она́ мне сра́за да́ла вот опо́чецких. Я держу́, что, говоря́т, ба́бка хоро́шая. И уже́ я слы́шала, в больни́це лежа́ла с давле́нием, то́же там про неё зна́ют. [Спрашивает собирателей про дорогу. Соб.: У этой цыганки ещё дети есть?] Есть, но там у неё, у э́той, кото́рая мне де́лала? [Соб.: Да.] И она́ де́лала, и у её, у неё ря́дом сосе́дка. Она́, как её, деби́лка, как бы, ну, в наро́де нехорошо́ называ́ют, и она́ э́ту научи́ла, и э́ту, понима́ете, и э́ту под себя́ подмя́ла. Ну вот. Ну, у э́той, кото́рую вот под себя́ подмя́ла, у неё дво́е ма́леньких дете́й поги́бли, она́... Сгоре́ли за… за… отрави́лись ды́мом. Ну вот. А она́, у неё до́чка есть, у той цыга́нки, по́луцыга́нки. Ба́тька был хоро́ший, и уважа́л, и в библиоте́ку ко мне приходи́л, и ры́бку приноси́л. Ещё идёт в дере́вне и говори́т: «Люю\да!», а её зва́ть как меня, «Лю́_да, не де́лай лю́дям зла!», во, ба́тька да́же уже́ знал, что… [Знал?] Да. Вот. Ну и вот она́, они́ вдвоём, вот она́ научи́ла ту. А у до́чки то́же муж тако́й пья́ница, гуля́ет, то́же там неблагополу́чно всё. Живу́т в како́й-то хиба́ре тако́й на матери́нском капита́ле. Бог э́то ж не… не обя́з… обяза́тельно нака́жет. Я не хочу́, вот она́ мне де́лала пло́хо, тепе́рь полго́да я уже́ не выступа́ю, но я не должна́ ничего́ плохо́го говори́ть. Я вот терплю́, ду́маю, на э́то бог есть. Как вот, как он поло́жит, так и бу́дет. Ничего́ никогда́ ей не говорю́, но она́ настро́ила как-то одного́ мужика́. Она́ да́же де́лает на самого́н. [На самогон?] Угу́. Она́ взяла́ э́то, наговори́ла ему́ туда́. Они́ как-то да́же, е́сли сигаре́ту мо́жешь закури́ть, и то, и то мо́жет повлия́ть. А он был: пришла́ за пе́нсией на по́чту, вот по́сле э́того я уже́ и на по́чту не хожу́. И она́ хо́дит, хо́дит. А ей си́льно мой понра́вился, она́ всё, я на́до, говорю́: «Ну мы придём на та́нцы, танцева́ть лю́бим». Она́ как сра́зу взбодри́лась. А он у меня́ тако́й пре́данный, я его́ э́то… всё вре́мя говорю́: «Смотри́, е́сли полю́бишь кого́, сра́зу скажи́ и уходи́». Ну и вот. Она́ взяла́, сде́лала, он сказа́л: «Ну как у меня́ оказа́лась буты́лка откры́тая и па́хла самого́нкой». И она на самого́ну сде́лала. Он как ошале́л на меня́, как он понёс.А она́ хо́дит така́я весёлая, ра́достная, а он всё: «Лю́да, Лю́да! Лю́да, Лю́да!» Понима́ете? Ей так ра́достно, е́сли бы вы ви́дели, как она́ ра́достная ходи́ла, дово́льная! А мне, я, у меня́ инф\аркт был, я по́сле инфа́ркта на инвали́дности, да, пошла́ се́ла на остано́вку, ду́маю: мне до до́ма не дойти́ вот от остано́вки. Она́ ра́достная така́я, всё. А пото́м, пра́вда, я ей сказа́ла, вот я говорю́, что я не проклина́ю, ничего́ не говорю́, ничего́ не де́лаю. Но я ей сказа́ла, вот тут вози́лася, как раз цветы́ поло́ла, карто́шечка у меня́ тут немно́жко. Я говорю́: «Зна́ешь что, вот вы ду́мали, что за меня заступи́ться не́кому: у меня́ ўну́к большо́й тако́й, два ме́тра, пото́м муж, и э́то, и ещё племя́нник». Я говорю́: «А е́сли Ди́му моего́ встре́тишь в Се́беже…», э́то, я говорю́, ду́маю, а она́ идёт, я говорю́: «Вы ду́мали, так мо́жно меня́ обижа́ть про́сто так меня́?» Вот. А она́ шла зла́я така́я, гу́бы сде́лала, так собра́ла, вот. И я стара́юся таки́х люде́й обходи́ть. Ну, да́же тётка. Вот я е́зжу, мы с му́жем е́здим в дом престаре́лых, вот тут есть. К бабу́лькам, так их жа́лко. Да я сгото́влю, то ры́бки им, то вя́леной, то жа́реной, то зд… с до́му помидо́рок вот я им вожу́ сюда́. И она́, а у неё племя́нница, вот э́та, кото́рую она́ научи́ла. И она́ сказа́: «И моя́, говори́т, Ни́нка, Ни́на, говоря́т, де́лает». И вот я ж не пове́рила. И я ду́маю: ну кого́ там, деби́лку, у неё есть отклоне́ния, вот да. Она́ да́же нигде́ не рабо́тает. И то́чно вот, убеди́лась: она́ вот сы́пала как раз нам на доро́гу. Э́то ж на́до тако́е, за… за́висти так стра́шно, что: ой, как э́то так, тебя́ пригла́... а меня́ пригласи́ли на «Покро́вские вечера́». Вот э́то вот вы «Комары́» говори́те, а там ещё Кру́пово да́льше есть. Там но́вый ру́сский тако́й был, он желе́зо скупа́л. И он меня́ пригласи́л, я прошла́ там, он говори́т: «Вот пройдёшь, всё, мо́жешь прие́хать на генера́льную», Там к нему́ приезжа́ли со Пско́ва, с Белору́ссии, там он бара́на заре́зал, всё. Она́ как узна́ла, что «ой, на́до бы́ло нам, на́до», вот э́ти две, «на́до бы́ло нам». Вот я свои́м хоте́ла лю́дям добро́, мне ж э́то не на́до, потому́ что я на больши́х и на… на смо́тре в Се́беже. У меня́ ўну́чка вот да́же за грани́цей с Кирко́ровым, ну, с отцо́м фотографи́ровалась. Она́ поёт, щас в университе́те у́чится во Пско́ве, в пе́де, ну вот. А у неё тако́й го́лос си́льный, как о́перный. Ну и я хоте́ла, ду́мала, что́б дере́вня совсе́м не загло́хла. А вот получи́ла я тако́е, что тепе́рь на́до сиде́ть до́ма. Ну я люблю́ и чита́ть, и вяза́ть, и телеви́зор мне не на́до. Копошу́сь, то перешива́ю что-то, так что э́то. [Ваш муж не помнит, как у него в руках бутылка оказалась?] Э́то не муж, а э́то вот с Комаро́ў вот с э́тих вот, кото́рые к вам пое́хали, э́то мужчи́на, кото́рый меня́ всегда́ уважа́л. И слу́шайте, и он пришёл с тюрьмы́, а он с тюрьмы́, а я всем помога́ю. Вот есть огу́рчики, есть морко́ўка, есть карто́шечка, всё, и вот оди́н у нас вдове́ц тут, я ему́ и носо́чки вяжу́, ему́ да́ла всё. Ну, я ему́ помога́ла: дава́ла подрабо́тать. Он ко мне: «Анато́льевна, Анато́льевна», всё по-хоро́шему. А тут как сорва́лся: «Ты э́то ду́ра, ты э́то…», как пошёл! И э́то вот, а она́ хо́дит вот дово́льная, улыба́ется. Эть. Мне му́жа, а как с му́жем ста́ла с э́тим жить, так как-то мне уже́ не так. Но вот за́висть, ви́дите, как стра́шно, э́та за́висть. Неприя́тно мне э́то вспомина́ть, но раз вам э́то интере́сно, но пережи́то э́то у меня́ стра́шно. Всегда́ ходи́ла, всегда́.