[До этого САС говорила, какую одежду готовили к похоронам.] Ра́ньше обы́чно… э́то, нанима́ли музука́нтов, духово́й орке́стр был. И вот она́ слы́шала, как у нас и в дере́вне одного́, а пото́м друго́го в Се́беже, уже́ жи́ли. Слы́шала, что э́ти духовики́ ма́том руга́лися. И она́, что и… а цветы́ бы́ли ра́ньше, ну, э́то с бума́ги, сухи́е – «Ни в ко́ем слу́чае». «Ма́ма, нас же мно́го у тебя́, у тебя́ мно́го дете́й, нас же обсу́дют! Ма́ма, ну ка…» – «Что б не́ было». Ну, на венки́ уговори́ла, у неё был… и брат ишшё жиў, и сестра́ была́ жи́ва, и мы, де́ти. «Ла́дно, о́то всех по вяно́чку». На му́зыку, де́вочки, ни за что не уговори́ла, ни за что, ни в каку́ю… «И не говори́, чтоб на мне ма́том руга́лися, изба́ви Бог». Ну, и вот, и в са́мом де́ле, выно́сим и… и стоя́т там, ну, при… ну, э́то, сосе́ди: «Во, така́я сямья́ больша́я, и духово́го нет». Вот. Ну, а… уже про́тив яё... вот, действи́тельно, на вяно́к был от сястры́, от бра́та и от нас ото всех о́бшший, нет чтоб вот так: от того́, от того́, от того́. Ну, от, уже́ подчини́лися мы е́йной, что, ну, я так вот и сказа́ла, я говорю́: «Ни за что!» Угова́ривала оо\чень до́лго на духово́й, ну, и как говори́ла, а как раз уже́... уголо́к я купи́ла, что… что свой был, два го́да пришло́сь ей со мной пожи́ть в э́том до́ме, ну, от. Что… ремо́нт там де́лала, ну, от, и она́ заболе́ла сно́ва, пло́хо ей ста́ло. «Ма́ма, не расстра́ивайся, пока́ тебе́ лу́чше ня ста́нет…» А пра́вда ремо́нт де́лал брат, помога́л. Пу́хом ему́ то́же земе́лька тепе́рь, его́ то́же нет, ну, от, де́лал брат, и она́ вско́рести умира́ет, вот, так вот. [Через некоторое время соб. возвращаются к разговору. Соб.: Вы говорили, что ваша мама не хотела, чтобы на могиле руга…] Руга́лись, да. [Ругаться плохо?] Ну, коне́чно, пло́хо. [Почему?] Ну, вот они́ ма́том кры́ли… во всеуслы́шанье. Пусть бы там бы где́-то так, что́б тихо́нько, а… и она́ стоя́ла в стороне́ и она́ слы́шала, как они́ руга́лись. [Это плохо?] Вы извини́те, ну, меня́, я вам скажу́, вот они́ стоя́т, один одному́ и гово[р]и́т: «Дава́й, нахуя́ривай». Ну. И ей, ста́рому челове́ку э́то непри… и с…прости́те меня́, ну, от, ей э́то неприя́тно. И она́ так же в дере́вне где мы жи́ли слы́шала то́же молодо́го па́рня так хорони́ли и к… и то́же та́к же ма́том кры́ли, пусть не и́менно э́ти слова́, но а то́же э́то мат. Вот она́ мне: «А, Бори́са хорони́ли, вот они́ там, и тут в Се…» И опя́ть ей, и в Се́беже ей э́то всё попа́ло. И она́ ни в каку́ю, ни в каку́ю: «Чтоб на мое… на м… на мои́х похорона́х ишо́ ма́том руга́лись бы», – ни в каку́ю не согла…