[Ранее речь шла о встречах с лесовиком. См. XIII-6 а, 8 а, 14 в. Соб.: А в детстве вас не пугали, что можно повстречаться с каким-то таким?..] Не-а. Мы са́ми, кого́ хо́чешь, испуга́ли… испуга́ли бы. Мы таки́е бы́ли сорванцы́. У нас евре́и… у́лица евре́йская была́: одни́ евре́и жи́ли на на́шей у́лице. И э́то, так мы чё, хулига́нили им. Па́лки при… э́то, ка́мушки привяза́ли к о́кнам, и э́то, там… Ста́рый евре́й сиди́т – мы д\ети, дураки́, бежи́м ми́мо: «Хайль Ги́тлер!» – а он за на́ми с па́лкой. Де́ти, дураки́, зна́ете? [А еврейская – это так называли улицу?] Да нет, у́лица Рыба́цкая на́ша была́. А евре́йская – что одни́ евре́и жи́ли. Мно́го евре́ев жи́ли. На на́шей у́лице зна́ете, кто жил? [Кто?] Левинсо́н из Фа… э́то, Фаде́ева. Ви́дите, он – наш, се́бежский. Ну, Зино́вий Гердт – э́то то́же наш, но э́то… А вот Левинсо́н из Фа… из э́того… Он ведь не вы́мышленный геро́й, он настоя́щий. Он жил на… на на́шей у́лице. [А сейчас ещё остаётся кто-то из?..] Не-а. Ни одного́ евре́я не оста́лось. [Они разъехались куда-то?] Ну, вот, кто в Изра́иль, кто вы́мерли… Кто куда́. [А раньше с ними как, спокойно уживались?] Да, да. Ра́ньше со все́ми споко́йно ужива́лись. Ра́ньше все… все дружи́ли. Не́ было национа́льностей. [А евреи тут как, у них для их религии какие-то свои были места?] Ну, они́ с… они́ собира́лись в моли́твенный… В како́м-то до́ме у кого́-то. А синаго́ги не́ было. А у них таки́е моли́твы – они́ вот когда́ чита́ют моли́твы, евре́и, – их нельзя́ прерыва́ть. А я жила́ на кварти́ре у евре́я в Не́веле – учи́лась в медучи́лище. Они́, во, в колхо́з нас отпра́вили. А у на́ших хозя́ев собра́лася, там, евре́йская общи́на. А я захожу́: «Здра́вствуйте!» - а у них уже́ моли́тва к концу́ подходи́ла – всё попо́ртила им, вот. [А они вообще как, один раз в неделю собирались?] Я не зна́ю – меня́ не интересова́ло э́то. [Можно понять, да. Они именно для молитвы, да, сходились?] Да, да, да. [И это не только в Невеле, но и здесь так было?] Ну, да. Се́бежские евре́и то́же собира́лись. Где они́ собира́лись, я не зна́ю. [У них свое кладбище?] Евре́йское есть. [Да?] Да. Вот, оно́ вот здесь вот, сра́зу вот. Как е́дешь на вокза́л, вот хлебзаво́д, и спра́ва вот здесь вот евре́йское кла́дбище. [Показывает ладонью направо.] Там уже́ ру́сских хоро́нят, вот. У нас здесь евре́йское кла́дбище, по́льское кла́дбище бы́ло. По́льское то́же: там уже́ то́же ру́сских хоро́нят. У нас то́лько у не́мцев хоро́шее кла́дбище: просто́рное, краси́вое, ухо́женное – а на́ших мо́жно челове́ка на челове́ка хорони́ть, ме́ста нет. [А давно ли началось так, что русских на еврейском кладбище стали хоронить?] Да я не по́мню, когда́ - ну, вот, на ру́сском кла́дбище ме́ста не ста́ло – и туда́ ста́ли: на по́льское, на евре́йское вози́ть – не зна́ю, с како́го го́да. [А польское… Здесь поляков тоже много жило?] Да, здесь же… Он же был, Се́беж, под по́льским э́тим са́мым, владе́нием По́льши. У нас тут э́та ц\ерковь – э́то не правосла́вная це́рковь, э́то был костёл по́льский – да́же э́то, ну, це́рковь была́ - костёл. А ра́ньше це́рковь вот э́та вот, колоко́льня – вот, когда́ поднима́ешься… ну, во вре́мя войны́ её не́мцы разру́шили, а по́сле войны́ мы, де́ти, молото́чки… Кирпи́чики выбива́ли, шко́лу стро́или вот э́ту, из э́той це́ркви, вот. Э́то правосла́вный храм не́мцы раз… разбомби́ли. А э́то… Тако́й то́чно храм, ко́пия, есть в Белору́ссии; как наш, в Белору́ссии есть. [Его с самолёта, что ли, как-то бомбили?] Ну да, бомби́ли го́род. У нас же здесь не́мцы в го́роде бы́ли. Вот, зна́ете, мой сын перепи́сывался с одни́м америка́нцем, не́мцем; он э́то… И вот, э́тот не́мец – он в Аме́рике профе́ссор щас, и он ему́ присла́л фотогра́фии. Вот они́ в интерне́те бы́ли, всё, а пото́м у меня́ где́-то бы́ли, кто́-то забра́л, и вот там – реа́льные собы́тия. Не́мцы в го́роде; партиза́н ве́шают, расстре́ливают, жгут… И вот, э́тот не́мец фотографи́ровал всё э́то, а пото́м он под э́тим, где-то под Вильнюсом поги́б. А все его э́ти, ну, докуме́нты, переда́ли сы́ну. И вот, сын э́тот пересла́л моему́ сы́ну – вот э́ти вот, Се́беж – вот э́ти. Реа́льно, э́то не… Как говори́тся… Ка́дры войны́. Де́тки се́бежские сфотографи́рованы там, э́то… Ну, дома́ горя́т, там, партиза́ны вися́т – всё э́то… Э́то, реа́льные сни́мки. А на… в интерне́те, наве́рное, есть – на се́бежском э́том, како́м-нибудь… Сын выкла́дывал в интерне́т. Ему́ проси́ли прода́ть э́ти – он не прода́л, а… Вы́ложил в интерне́т. И у меня́ бы́ло… це́лая па́пка – ку́да-то де́лась, не зна́ю. Кто́-то из госте́й унёс, наве́рное. [А что с евреями было, когда здесь немцы стояли?] Убива́ли не́мцы евре́ев, да. На Косе́, вот здесь, гъря́т, дави́ли их на на́шей та́нками. [Как рассказывали, за что именно немцы евреев преследовали?] Да за то, что они́ - евре́и… Э́то… [А к самим по себе евреям у них какие были..?] Ну, я не зна́ю, каки́е у них бы́ли прете́нзии. Э́то уже́ у них на́до спроси́ть – я не интересова́лась. Я зна́ю, что э́ту на́цию уничтожа́ли везде́. Ну и та́кже в Се́беже мно́го евре́ев уби́ли. Вообще́... Вот у меня́ сын э́тим занима́лся – у него́ за Се́беж все поимённо есть поги́бшие, всё. Но он щас живёт в Протвино́. Он о́чень мно́го зна́ет про Се́беж, вот, сын мой: он занима́лся э́тим, он… Вот, щас в Протвино́ прожива́ет он, в Моско́вской о́бласти. Под Се́рпуховым – зна́ете, да? [Соб.: Ну да.] У него́ всё: и докуме́нты, здесь вот э́то… Ну, вот э́то, движе́ние вот здесь вот, э́то… Ста́рый партиза́н – он до сих пор, наве́рно, жив ещё, в Ча́йках – вот он ему́ все свои́ э́ти, архи́вы пе… сы́ну моему́ чё-то переда́л – ну, не зна́ю я… Зна́ю, что там тако́е вот бы́ло. Ну, в Се́беже у нас, зна́ете, вот, тётя моя́ расска́зывала, лютова́ли, в основно́м, не не́мцы, а банде́ровцы вот э́ти. [Да?] Да. Люде́й убива́ли, издева́лись… они́ вот э́то… Ну, пото́м же и Хаты́нь они́ сожгли́. А… И здесь, э́то ж всё недалеко́, Белору́ссия. И в Се́беже бы́ли э́ти банде́ровцы. «Лю́ди, гъри́т, боя́лись не не́мцев, а банде́ровцев». Вот. [Скажите, а здесь, в Себеже, люди делят город на какие-то районы, что ли? Как говорят, что на Замке жить – это как будто в отдельном каком-то квартале, что ли…] Ну, За́мковая на́ша… Ну, здесь стари́нное ме́сто. И ка́к-то За́мковое вот э́то на́ше ме́сто – оно́ и це́нится до́рого, и… В о́бщем, э́то… А так, чё де… дели́ть? Се́беж-то: три ме́тра туда́-сюда́, ма́ленький городо́к. Ну, вот э́тот райо́н За́мковой горы́ - здесь вот всегда́ ка́к-то, ну… [Вы сказали, здесь какие-то подземные ходы были, да?] Да, на За́мке. [А вы в них побывали?] Ну, мы в де́тстве ла́зили с кра́ешку-то здесь; мы находи́ли ору́жие там – ну, неме́цкое, там; и мальчи́шки… и стреля́лись, и всё бы́ло. А э́то, а пото́м его́ закры́ли… Вот здесь бы… был подзе́мный ход в старину́. Здесь же и Пётр Пе́рвый был. И… Се́беж э́тот: ему́ ше… шестьсо́т лет, но как вот раско́пки бы́ли на За́мке – гъря́т, ра́ньше. Ну, ещё ты́ща како́й-то год – находи́ли они там что́-то. Ну, я уже́ не интересова́лась, там – э́то мой сын всё интересова́лся. Они́ хоте́ли вот э́тот крест, кото́рый, вон, при въе́зде в го́род… Када́ не́мцы его́ вы́копали – вот, наве́рное, лет во́семь наза́д, и вот э́тот крест реши́ли поста́вить на За́мковой горе́, мы не да́ли. Там ра́ньше был па́мятник го́роду тако́й – ну, стоя́л про́сто – ну, вот, что го́род осно́ван тако́й… Ну, э́то са́мое… И вот э́тот крест хоте́ли поста́вить, католи́ческий – мы тако́й здесь подня́ли шум! И, в о́бщем, не да́ли: его́, вот, поста́вили при въе́зде в го́род. И гла́вное, мне вообще́ непоня́тно: крест, и на кресте́ меч – шо э́то тако́е? [Соб.: Я тоже не знаю.] Вот э́то… Како́й смысл? Я… Мы тогда́... Мой сын – как начну́т копа́ть, мой сын вызыва́л и губерна́тора здесь, и с Ленингра́да приезжа́ли учёные – э́то… В о́бщем, не да́ли мы. Одна́ я… ско́лько наро́да… Восемьсо́т, что ли, и́ли ско́лько по́дписей – я не по́мню уже́ - собрала́ про́тив. Э́то ж то́же, как тяжело́: на́до бы́ло ка́ждого па́спорт, и всё э́то. Э́то про́сто, вот, Ва́ня мой. Вот, э́то… Мы не вида́ли, мой сын вида́л. Э́то поста́вить… Он организова́л всё, и как… чуть что… Появля́ется те́хника на За́мке – я говорю́: «Па́влик,» - он зво́нит губерна́тору, всё – да́же отту́да уже́, из Москвы́ он э́то… В о́бщем, не да́ли, и вот, поста́вили во тут па́мятник. А так… А там стоя́л про́сто тако́й: что го́род Се́беж осно́ван в тако́м-то году́, да тако́е э́то са́мое… Вот. [А эти подземные ходы, там несколько, что ли, было выходов каких-то?] Не зна́ю я, я не зна́ю, не зна́ю. Говоря́т, что, как э́то говори́тся, чуть ли не на по́льское кла́дбище был вы́ход. [Да?] Да. Ну, э́то я не могу́ сказа́ть, я не зна́ю. [Вы сами только одним, что ли, сумели восползьзоваться?] Да мы про́сто с кра́ешку здесь, а пото́м его́ заде́лали, и не… Ну, не пуска́ли. Мальчи́шка оди́н пистоле́т нашёл – застрели́лся, тако́й вот. [Это в советские, да, было?] Да, да, по́сле войны́. А мы… Я́-то сама́ с со́рок пя́того го́да – ещё ребёнок была́; по́сле войны́ - чё. Там, пятидеся́тые го́ды – во́семь лет бы́ло, там, де́вять – мы бе́гали, вот. [А что рассказывали, с каких времён это здесь?] Ну, э́то о́чень… Э́то бы́ло для защи́ты рубеже́й земли́ ру́сской, там, всё… Ра́ньше, гъря́т, с э́того за́мка и облива́ли, там, э́тим че́м-то… Кипятко́м и́ли чем они́ - не зна́ю. Ну, в о́бщем, э́то… Ле́зли здесь э́ти… А так – не зна́ю. [А Пётр, вы говорите, здесь тоже был, да, Первый?] Да, Пётр Пе́рвый был здесь то́же. Вот здесь Петро́ва гора́ есть – вот там вот, во́зле ры́нка. [А зачем он сюда приезжал, не известно?] Ну, то́же э́то же бы́ли… Как э́то, форпо́ст земли́ ру́сской, э́то… Грани́ца с Ла́твией, с Белору́ссией – здесь. Во вре́мя… Вот ра́ньше, в Сове́тском сою́зе, когда́ э́то, курга́н был дру́жбы – там на одно́й стороне́ латыши́, на друго́й – белору́ссы, здесь – ру́сские – и конце́рты, я́рмарки, всё, гуля́ли лю́ди – в о́бщем, интере́сно бы́ло. Ра́ньше, в Сове́тском сою́зе да́же пока́зывали по центра́льному телеви́денью, когда́ э́тот пра́здник был на курга́не дру́жбы. А щас… На́то у нас под бо́ком. [А Курган дружбы переименовали, или он до сих пор?] До сих пор Курга́н дру́жбы. [То есть, там только не собираются. да, больше?] Нет, вот э́то вот бе́ло… его́ се́мьдесят… Ско́ко ж то лет? А не по́мню, ско́лько лет. Откры́тие э́того Дру́жбы курга́на – наве́рно, шестьдеся́т и́ли ско́лько лет… Э́то юбиле́й был вот неде́лю наза́д. Там э́то, о́чень мно́го люде́й собира́ется, партиза́ны собира́лись; там вся́кие блиндажи́, там, вся́кие… Ну, э́то, я уже́ давно́ там не была́. Мы ра́ньше е́здили туда́, что́бы на э́той стороне́ са́хар купи́ть по се́мьдесят во́семь копе́ек – у нас по девяно́сто был. Тако́е сча́стье бы́ло: на двена́дцать копе́ек деше́вле. Колба́ски купи́ть, смета́нки – у нас, в Се́беже здесь, вообще́ бы́ло… Я по́мню, раз иду́ по го́роду, и на… вот на… «Дикси» - магази́н – здесь то́же продово́льственный магази́н был, и на нём объявле́ние: «Ма́слом бу́дут това… отова́риваться де́ти до трёх лет», а после трёх лет уже́ бы́ли… Кирку́ в ру́ки, и пошёл рабо́тать. [Соб.: Ничего себе.] Ну, о́чень плохо́е снабже́ние бы́ло в Се́беже, хотя́ в Се́беже ма́сло-сыр-заво́д свой был, мя́сокомбинат был свой. Всё ушло́ в Са́нкт-Петербу́рг – отправля́лась проду́кция. Она́ здесь… Колбасу́ по ру́бль два́дцать каку́ю-то вы́бросят – сча́стливы все.