[Не рассказывали, что сделать, чтобы человеку помочь умереть, если он тяжело умирает?] Кото́рый колду́н, е́сли он зна́ет что-то дурно́е, э́тих люде́й так лома́ет, так лома́ет, что нет, йим ника́к не умере́ть. Е́сли она́ гре́шна пе́ред тобо́й, ко… умира́юшчий э́тот челове́к… Да́же вот, расскажу́ да́же уж на фа́кте бы́ло. Вот мне бы́ло само́й ли… вот э́то са́мое. Боле́ла моя́ свекро́вушка, у неё был рак. И э́тот са́мый Ви́тя, про кото… про кото́рого я говори́ла, что «помяну́ли и иди́те». [См. карточку IIIa-9 а, б, в.] [Соб.: Де́верь.] Де́верь. Он с Ри́ги прие́хавши, мать уха́живали. [Усмехается.] А мому́-то [моему-то] не́када. А пить… да и рабо́та… рабо́тали в колхо́зе, в соўхо́зе. А пить кто бу́дет? За ма́терью не́када смотре́ть. Он да́же води́ны не принесёт. [… – БТА просила мужа помогать, но тот игнорировал.] Ну и вот. Вот тако́е де́ло – заболе́ла она́, и кре́пко. Уже́ всё – Ви́тька уха́живал. А вот она́ лежи́т, уже́ чуть говори́ла: «Ви́тя, откро́й дьве́ри». Пойдёт откро́ет дьве́ри на́стеж одны́, вторы́е дьве́ри, откро́ет. Мину́ту полежи́т: «Ви́тя, закро́й дьве́ри». Закро́ет дьве́ри. Тада́ пришла́ я. Пришла́ я так, она́ лежи́т, я так в нога́х сижу́ э… на э́той, наа… на сту́льчике. Сижу́ о́коло пе́чки. Вот. Пра́вда я запла́_кала – запла́кала-запла́кала-запла́кала. Вот. Она́ опя́ть: «Сыно́к, Ви́тя, откро́й дьве́ри». Я сра́зу догада́ла... А я зна́ла, вот, что вот тако́е. Кто зна́ет, йи́хнээ, йим не даю́т умере́ть – Госпо́дь му́чает. Пойдёт откро́ет. Че́рез… че́рез не́сколько вре́мя опя́ть закро́ет. А таки́м людя́м, где она́ ляжи́т, э́то на́до разбира́ть полот… ээ... потоло́к, тада́ она́ сра́зу умрёт. Ну, о… он не разбира́л, Ви́тя, ничэго́. Так посиде́ла я посиде́ла, погляде́ла-погляде́ла. А моя Лю́ба, Лю́ба ма́ленькая бы́ла, бы́ла у ма́мы – мы в Га́спорове жи́ли, а ма́ма в Остро́внах жи… жи́ла. Я тада́... на де́да, я говорю́: «Ва́ська, – я говорю́, – я пойду́ за Лю́бой». Вот. И я ушла́. Я и пошла́. Пришла́ – бы́стренько переоде́лася, я быы\стро ходи́ла, и «шмыг», и я уш… пошла́. Я то́лько ушла́ от йих, от Ви́ти, и из до́ма то́лько ушла́ за Лю́бой, она́ ма́ленькая ешшо́ бы́ла. И хлоп, и ма́ма умерла́. Вот, свекро́вушка умерла́. А потому́ что, дочу́шка, она́ не могла́ умере́ть, что я тут пришла́. Она́ была́ гре́шна пе́редо мной. Она́ тако́й крест несла́ тяжёлый. Зачэ́м ты \то де́лаешь, га́дось? Е́сли ты зна́ешь, де́лай кому́-нибу́дь. А зачэ́м же ты неве́стке де́лаишь? Вот. Она́ сде́лавши мне бы́ла, и так бы́ла зьде́лавши, уже́ на тот свет она́ чуть не согна́ла меня́. Вот её Госпо́дь и кара́л. То́лько что я ушла́, и Господь е… её убра́л. Вот. Вот на мне был то́чно, лич\но. [Что она сделала?] А… зьде́лала. Быва́ло, идёт мой Ва́ся, разошёвши бы́ли, идёт мой Ва́ся… Вот. [… – говорит с правнуком.] Вот так. Пережи́вши мно́го. [Вы говорили, что-то сделала свекровь?] Зьде́лавши бы́ла мне. Быва́ло, идёт мой Ва́ся, и я и внима́ния не обрашча́ла – ско́лько мо́жно бы́ло изде́ваться на́до мно́ю? Ско́ко мо́жно бы́ло надруга́ться на́до мной? И внима́ния не обраша́ла. А она́ зьде́лала мне. Вот. Я сто грамм хле́ба не съеда́ла. Вот как. Пока́ дошла́, пока́ дошла́ до люде́й. Э́то з… э… в Йи́дрице Князёво. Тако́е, мо́же, слы́шали – Князёво? [Соб.: Нет.] Ну… И там жил оди́н старичо́к тако́й. И я ээ… Ну, далёко бы́ло идти́. Вот, и я э́то, е́здила к ему́, и он мене́... он мне и сказа́л, он мене́ и вы́лечыл. Вот. Вот так. [Что свекровь делала? Привораживала вас?] Привора́живала. Привора́живала. [Как она делала это?] Не зна́ю, не зна́ю. [Что делал старичок, к которому вы шли?] А он… То́же я не зна́ю. Он мне шо и сказа́л: «Молоди́ца… – Но я си́льно пла́кала. Вот, – Ходи́ посмотри́, кто тебе́ зьде́лал – тебе́ свекро́в зьде́лала, – вот. – Хоти́шь, накажи́, – вот, – чем-нибу́дь». – «Де́душка, – я говорю́, – ми́ленький, Бог с ней, пусть ее́ Госпо́дь нака́жет, не бу́ду, – я говорю́, – не на́до». И вот он мне дал води́чки, дал води́чки, зьде́лал и сказа́л, вот: «Ми́ленькая моя́, када́ прие́дешь домо́й… У тебя́ есь кто?» – «Есь, – я говорю́, ма́ма, – вот, – ма́ма, сыно́чэк, – ше Лёня живо́й был, сыно́к, – ну вот, ма́ма есь». Я говорю́... Он говори́т: «Подогре́й э́ту води́чку, рука́м ты свои́м не тро́гай, ни бут… ни буты́лку, ни что – вот я тебе́ даю́ поллитро́вую буты́лочку. И пусть мать подогре́ет, – есь у нас чугу́ночка, – пусть, – говори́т, – мать подогре́ет, а ты разде́ньс... Подогре́йте води́чку немно́жко, чуть-ч… подогре́йте». Вот. И говори́т: «Всё снима́й сь себя́ и под но́ги положи́». А я в… и руба́шку сня́ла, ну всё, всё сня́ла. Э́ту одёжу пригото́вила, что о… оде́ть, друго́е. Вот, сня́ла я. Тада́ ма́ма меня́ ста́ла полива́ть с головы́ по всей, ста́ла облива́ть водо́й. А у мене́ с глаз так «тш!» [указательными пальцами показывает, что из обоих глаз были искры]. С обо́их глаз как… вот свет… све́чы э́ты горя́т – порс… порща́т, так у меня́ в глаза́х порша́ло, так у меня́ в глаза́х бы́ло. [То есть искры летели?] И́скры лете́ли с глаз. Ну и вот. И говори́т: «До одёжи не дотыка́йся, путь мась… мать убира… уберёт всё». Ма́ма всё зьде́лала, я оде́ла и легла́. «И т… э… три дня, осо́бенно на заты́й день никому́ ничэго́, грамма́ не дава́йте! Ничэго́, ничэго́: ни со́ли – ну ничэго́шеньки не дава́йте!» Вот. А я лежу́, вот, о́коло сыно́чка, голова́ у меня́ вот така́я [держит руки на расстоянии примерно пяти сантиметров от ушей с двух сторон]. Я говорю́: «Ма́ма, что с мое́й голово́й? Мне́ кака́я-то, – я говорю́, – голова́ больша́я». – «Да не, дочу́шка, – говори́т, – голова́ как голова́. Кака́я бы́ла, така́я есь голова́». Как вот ээ... и́ли чихну́ть, и́ли кашляну́ть, и кака́я-то вот резь – всё э́той бра́жкой отдава́ло. Я ж бра́жку в рот никогда́ не бра́ла, а он принёс подлеўга́! Принёс. Вот. Ну и вот, он нали́л. А она́ с… рассказа́ла ма́ма ему́: «Пусь пе́рвая она́ вы́пьет, а пото́м ты». Когда́ я глотну́ла, проглоти́ла немно́жко, я сра́зу почу́вствовала. Вот. «Ну вот, – говори́т, – пе́сенку я спел». Ну и всё. И пошло́. Вот пока́ дое́хала до… до Немы́тиков, пока́ э… де́душка э́тот зьде́лал, Ца́рство ему́ Небе́сное, и вот тада́ вы́лечил, вот тада́ я у… и узна́ла, что э́то ма́ма, кака́я, вот каки́е они́ люд\и. Оны́ нехоро́шие лю́ди, нехоро́шие. Вся сямья́ у них бы́ла паску́дная, вся сямья́. [То есть вам нехорошо стало, после того как вы выпили бражку?] А яя глото́к зьде́лала, да. [Голова у вас болела после того, как вы всё сняли?] АА всё, када́ всё, я обмы́лася, всё. А у́тром прыхо́дит ко мне дво́юрная сестра́, Та́нька, чо́-то… чо-то… чо-то ста́ла проси́ть. Ма́ма говори́т: «Да не́-не, Та́ня, нет у нас, нет». Ма́ма не да́ла. Я говорю́: «Маму́ленька, не дава́й ничэго́. Де́душка говори́л: “ничэго́-ничэго́ не дава́й”. Вот. А то всё, всё», – я говорю́. И вот так вот и прошло́ мене́ всё, всё прошло́. [На третий день всё прошло?] Всё прошло́. Вот, три дня отболе́ло. [К немытинскому деду вы ездили?] Е́здила в Немы́тики. [Как его звали?] А я уже́ и забы́ла. Забы́ла, я забы́ла. Де́душка тако́й аккура́тненький, ры́женькай, боро́дочка така́я аккура́тненькая, тако́й щу́пленькай деду́ленька был, хоро́ший тако́й, ла́сковый. И ба́бушка то́же така́я ла́сковая бы́ла, хоро́шая. Вот. [Как немытинский дед показал, вы говорили?] А он мне… Я… Он шёл в магази́н. Я говорю́: «Де́душка, скажи́те, пожа́луйста, я пра́вильно иду́ в Немы́тики?» Он так смо́трит на меня́: «Да. Пра́вильно». – «А где мне найти́ вот тако́го, тако́го чэлове́чка?» Я назва́ла по и́мени-о́тчэству. А он говори́т: «Зна́ешь что, молоди́ца, вот иди́те, вот сара́й бу́дет большо́й, иди́те вот всё по дороге́, по… никуда́ не повора́чывайте. В сторо́ночке бу́дет до́мик, небольше́нькай до́мик. Вот в э́том доми́ке я живу́. Иди́те в э́тот до́мик. Я ско́ро приду́. Иди́те в э́тот до́мик». Пра́вда он ско́ро пришёл домо́й. [Вы говорили, он показал, кто порчу навёл?] Да, он показа́л. [Как?] В стака́не на воды́. Показа́л. Я не пошла́, ничо́ не ста́ла де́лать, то́лько сказа́ла: «Бог – судья́, – вот, – пусть Госпо́дь её нака́жет за е́йные проде́лки».