[Ранее, когда соб. ТМА познакомилась с информантом, та рассказала ей, что в подвале её дома в годы войны немцы держали пленных. В связи с этим АТО говорит:] Ну что вам рассказа́ть-показа́ть? Подва́л мой показа́ть что́ ли? Что… [Соб.: Ну начните с этого, да.] Да. Подва́л у меня́ там, с у́лицы захо́дишь. [Ведёт собирателей в дом.] Так, ребя́та, вот тут, понима́ете, тут был пожа́р. Ну как по́мните вот… понима́ете, вот, ви́дно, что сгоре́ло тут. Вот тут стоя́ли вот таки́е у них бы́ли… как вам сказа́ть… ну ти́па кладо́вок, но там бы́ли напи́ханы гво́зди и вот так вот стоя́ли пле́нные, вот так вот. [Показывает, как стояли пленные, прислонившись спиной к стене.] На… на э́тих… [Спиной?] Да. И па́дали. Но вот э́то всё сгоре́ло, у меня́ пожа́р был, ви́дите? [А как они стояли?] Вот, понима́ешь, тако́й вот, тако́й шкаф и тебя́ вот так вот ста́вишь. Па́даешь туда́ – гво́зди, туда́ пада́ешь – гво́зди, наза́д па́даешь – гво́зди. Ве́зде бы́ли наты́каны, везде́ гво́зди. [И нельзя было падать никуда, нужно стоять было?] Вот так вот стоя́ть и везде́ па́дал… е́сли па́дал, то на гво́зди. [Их так пытали, чтобы они что-то выдали?] Да, да, да. Допра́шивали в мое́й кварти́ре, ну пойдёмте посмо́трим. Но у меня́-то, коне́чно, уже́ всё переде́лано. Вот не зна́ю кино́ как… то кино́ найти́. Се́мьдесят… вспомина́ю, восьмидеся́тый год где́-то снима́ли фильм, приезжа́ли мой дом снима́ть. Проходи́те, проходи́те. Но бы́ло… бы́ло немно́жко не так всё. Понима́ете? Бы́ло вот так, отде́льная ко́мната была́. Вход был по-друго́му, вот так вот бы́ло. Тут бы́ло всё отде́льно. Ну, в о́бщем, отту́да их приводи́ли из подва́ла – сейча́с я в подва́л свожу́... приводи́ли, тут их допра́шивали. Партиза́н. Партиза́н приходи́л, он мне расска́зывал, как они́, вот, когда́ у нас, Курга́н дру́жбы [мемориал на границе России, Белоруссии и Латвии], ещё бы́ли все жи́вы все партиза́ны, как они́ сю… как оди́н убежа́л. Вот хорошо́ л… полице́йский, кото́рый в него́... не мог в него́ попа́сть ти́па. Он че́рез о́зеро по зиме́, че́рез о́зеро махну́л и туда́ ушёл. [Так и сбежал, да?] Да. Вот приходи́л, пото́м всё… ко мне партиза́ны приходи́ли. Ну вот сюда́, вот, их приводи́ли. Ну, коне́чно, э́то бы́ло не так, как сейча́с, э́то уже́... [А их сюда приводили допрашивать?] Да, да, а в подва́ле они́ сиде́ли. В подва́ле они́ сиде́ли. А сюда́ допра́шивать приводи́ли. Сейча́с я сведу́ вас в подва́л. [А в какие годы здесь немцы стояли?] Ну как… Люб, каки́е у нас не́мцы бы́ли, с со́рок пе́рвого, наве́рно ж, да? [ЛП:] Коне́чно. [АТО:] Се… тут… ну се́мьдесят пять лет ны́нче. Освобожде́ния. Отмеча́ли, [нрзб. — 00:02:49,168] диви́зия сва… и… э́то са́мое. Они́ всё вре́мя бы́ли. Вот там вот, в тех дома́х бы́ло, вот да́льше, где ДК у нас разва́ленный, там у них была́ коню́шня. Вы уж, наве́рно, ходи́ли в музе́й, в при́нципе, там же мо́жно бы́ло всё посмотре́ть. Так ну сейча́с дава́йте в подва́л пойду́ вас… что ещё вам рассказа́ть? Я… на За́мке они́ бы́ли захороне́ния у нас. На За́мок же ходи́ли? [Соб.: Да. Там у них были захоронения?] У них бы́ло всё это, всё не́мцам… я всю жизнь там отыгра́ла, на… по ним бе́гала, по их моги́лкам. Я ж не зна́ла, что там захороне́ния. А внизу́, вон, туда́ пони́же, на́ши расстре́лянные. Ну на́ши почему́-то ко́сти не забира́ли, а вот не́мцы всё своё вы́везли. [Вывезли?] Вы́везли. [То есть там нет ничего сейчас?] Вот, кото́рые захороне́ния вы ви́дели? У них… Они́ – да, всё… всё… [А давно их вывезли?] По… сейча́с спро́сим, вот у меня́ зять всё зна́ет, он раско́пщик, вот, сейча́с пойдём спро́сим. [Соб.: Ну примерно.] Ну го́да три, наве́рно, наза́д. [То есть, когда вы там бегали, это было ещё кладбище?] А я не зна́ла, что там кла́дбище. Когда́ на́чали раско́пки де́лать, я вообще́ обалде́ла. [Не рассказывали про это кладбище?] Никто́ не расска́зывал. Ну в интерне́те пото́м… [А, то есть вы уже потом узнали?] Когда́ на́чали раско́пки де́лать, тогда́ я узна́ла. [Их потом перенесли на немецкое кладбище?] Вот да… захороне́ния вот э́ти, да. Ну их там о́чень мно́го бы́ло, моги́л. Да… э́то, ме́жду про́чим, е́сли хоти́те, э́то есть в интерне́те и есть в музе́е. Э́то как вот э́то… как вот э́то… как они́... У нас, где вот центра́льная больни́ца, отту́да они́ их вози́ли и сюда́ хорони́ли. [У них какая-то особая вера или такая же, как у нас?] Ну кресты́ у них таки́е споко́йные стоя́т, я не зна́ю. Но там вообще́ ничего́ не́ было. Мы бе́гали, как по по́лю. Мы да́же не зна́ли, что там. Я вот так жи́ла, я да́же не зна́ла, что там захороне́ния. [А не слышали, почему война началась? Почему Гитлер не любил евреев?] Ой, я не евре́йка, я поэ́тому не зна́ю. [Соб.: Ну мало ли, может, вам рассказывали.] Нет, мне не расска́зывали да́же. Ну вот э́то евре́йский дом, здесь э́то девятьсот четвёртого го́да дом, постро́йка. Ра́ньше евре́и… внизу́ у них была́ пе́чка, они́ пекли́ бу́блики. Где подва́л у меня́. А тут, све́рху продава́ли. И вот э́тот дом то́же евре́йский. [Показывает на соседний дом.] Да, тут евре́и… [Тут всё еврейское было? Здесь евреи жили?] Нет, вот э́то, вот э́то, а да́льше – нет. [Дальше нет?] Да. [А про евреев рассказывали что-нибудь, что у них по-своему всё?] Я… я с… слу́шайте, я с… [Не слышали?] Насчёт э́того не зна́ю. Ну подва́л я, пойдёмте, вам покажу́. Где сиде́ли пле́нные. Вот отсю́да выводи́ли и вот оди́н как рвану́л… Ну тогда́ не́ было сара́ев, сбежа́л. [Ведёт собирателей в подвал.] Ну где́-то есть фильм, но я не зна́ю, где его́ найти́. Приезжа́ли с Москвы́, снима́ли. Во, а где… а, во. Вы, ребя́та, извини́те, у меня́ тут ба́нок наста́влено, проходи́те. Вот тут сиде́ли пле́нные. Вот тут сиде́ли, вот тут сиде́ли пле́нные. [Они были к чему-то привязаны?] Не привя́заны, они́ про́сто на земле́ сиде́ли и всё. Вот тут ра́ньше была́ ру́сская пе́чка и в ней пекли́ вот тут б… бу́блики. Вот тут бы́ло… бу́блики… вот бы́ло окно́, вот одно́ бы́ло окно́ и второ́е окно́ бы́ло. Про́сто дом сейча́с и́ли… и́ли опусти́... и́ли что, я не зна́ю, почему́-то сел, понима́ете, о́кна. Был он тако́й… И они́... Вот тут они́ пекли́, наверху́ они́ продава́ли, евре́и. Вот. А тут вот, а тепе́рь… вот тут пле́нные сиде́ли. Тут у меня сейча́с, коне́чно, барда́к, ну ба́нки. Са́ми понима́ете, подва́л. И вот э́то са́мое, они́ вот тут… сиде́ли пле́нные. Их отсю́да выводи́ли. И вот оди́н пото́м, когда́ [нрзб. – 00:06:30,829]. Ну сейча́с, коне́чно, уже́ все у́мерли те ветера́ны. И вот приходи́ли, они́ говоря́т: «Тут сиде́ли. Оди́н сбежа́л, – гът, – выводи́л полице́йский его́. Как он полице́йского того́ уда́рил? И че́рез о́зеро, по зиме́ пря́мо туда́, вот, че́рез о́зеро сбежа́л». [А полицейские были и из местных тоже?] Ну, наве́рно. Я ж… мо́жет… вот тут сиде́ли, вот, они́. Ну ребя́т, ну тако́й барда́к у меня́, коне́чно. Подва́л – он и есть подва́л. Вот. Вот я не зна́ю, как тот фильм найти́, там-от бо́лее подро́бно расска́зыва… Потому́ что тут жила́ же́нщина, ста́рая сосе́дка у меня́ была́, она́ бо́лее подро́бно расска́зывала, я-то не по́мню, не зна́ю. [А вы говорите, что евреи здесь раньше жили? Это до какого года?] Я прие́хала… э́то… я отсю́да… мне сейча́с шестьдеся́т лет. Ну я живу́ тут пятьдеся́т четы́ре го́да. Но евре́и уже́ уе… уе́хали… [Ещё раньше?] Я ду́маю, что до войны́ ещё, наве́рно, ду́маю, что до войны́. [А так здесь их много было?] Мно́го. А у нас по́льско-евре́йский го́род. У нас и говоря́т, что Се́беж… поля́ки и евре́и то́лько… бо́льше бы́ло всего́. У нас ви́дите… у нас три кла́дбища: по́льское, евре́йское и э́то вс… и ру́сское. Вот. [А как вообще к евреям относились раньше?] Я не зна́ю, я – обыкнове́нно, я рабо́таю… у меня́ н… ря́дом со мно́й евре́й рабо́тал, я отрабо́тала с ним всю жизнь. «Приве́т, Саш! Здоро́во, Саш! Здоро́во ты т…» Ну… а как, ну, норма́льно к евре́ям, я не зна́ю. Мне ка́жется, все… А мне кака́я ра́зница: евре́й, ру́сский, поля́к? Вот сёдня… ко мне́ сёдня вообще́ приезжа́ла тата́рка кры́мская. Францу́з приезжа́л ко мне то́же. Мне… мне… мне лю́ди все одина́ково, поэ́тому не… [Не говорили, что есть евреи, а есть жиды? И что они отличаются?] Ну есть. Да, говори́ли. Но я не зна́ю, я не свя́зывалась никогда́. Я в э́ти пробле́мы никогда́ не ле́зу. [Соб.: Ну что евреи – они такие интеллигентные и знающие, а жиды – наоборот.] У нас, вот, жи́ли вот там… евре́и жи́ли у нас, вот там то́же на Сове́тской жи́ли они́. Ну, по-мо́ему, они́ в Изра́иль уе́хали. Пото́м ещё в Ри́ге… ещё есть. Пото́м… у нас мно́го ер… у нас тут мно́го евре́ев. [В Риге? Это где?] Сейча́с я покажу́ дом, где они́ жи́ли. Но в Ри́гу уе́хали. Вот. Не зна́ю, мне вот так всё равно́ кто: ру́сский и́ли латы́ш. А жи́ли вот в том до́ме. Сейча́с я вам покажу́. Вот двухэта́жный дом, да? А вот по́сле него́ дом. Вот там Люби́мские жи́ли, то́же евре́и. И ещё под г… как под гору́ сн… спуска́ться вот от нас – то́же евре́и жи́ли. А бо́льше я не зна́ю. [А не говорили, что у латыша есть душа и ещё что-то? Такой приговорки не было?] Не зна́ю, я никогда́... ко мне́ среди́ приезжа́ю лю́ди жи… жи́ли тут две неде́ли. У меня́ тако́й хара́ктер, что… латы́ш, лат… у меня́ францу́зский князь приезжа́л с Пари́жа. [Правда?] Да. Так что мне… мне… [Какой князь?] А не зна́ю, э́то… у меня́... у знако́мой до́чка вы́шла за́муж за францу́за, у него́ како́е-то там кня́жество, како́е-то, приезжа́ли… а жи́ли они́ в э́той, как наз… [нрзб. — 00:09:53,740] приезжа́ли. Мне… мне всё равно́. Там не́мцы, ру́сские, поля́ки – мне всё равно́ кто.