[А не рассказывали, что если женщина плачет по умершему мужу, то он может по ночам ей являться?] Ну, почему́ нет. Тако́е э́то и реа́льно бы́ло, это расска́зывали мне [нрзб. – 02:03:43,500]. Почему́... не и́менно пла́кать, не и́менно пла́кать. [А что?] Ой, подожди́. Что́-то щас я. У нас, у нас в дере́вне... у нас в дере́вне у учи́тельницы одно́й муж у́мер, и я как-то пришли́, а у неё так, не́сколько его́ портре́тов виси́т, от. Она́ говори́т: «Вот всегда́ пе́ред како́й-нибудь пробле́мой, несча́стьем всегда́ присни́тся. Я, – гът, – уже́ зна́ю, что что́-то бу́дет, всегда́ присни́тся». [Перед проблемой снится муж?] Да, да. [Как предупреждает?] Как предупрежда́ет, да. [А когда жена плачет, а он возвращается, в кровать ложится к ней?] Ну, ой, я не зна́ю… Кто́-то там чё-то како́й-то детекти́в мне расска́зывал там, но э́то как бы на у́ровне тако́м. Не могу́ сказа́ть, что… как бы и муж спал, и э́тот ложи́лся. Она́ вы́шла за́муж, ну тъ, я н… ну, как бы… не зна́ю, отку́да э́то свали́лось на меня́, но вот, как бы… У́мер мужчи́на, да? Она́ вы́шла за́муж за друго́го. А но́чью она́ ви́дит, вдруг он прихо́дит. Э́тот мужи́к его́ не ви́дит, а она́ ви́дит. И как она́ мо́жет с ним спать, е́сли она́ ви́дит, что и… и э́тот там лежи́т. [И как она избавлялась?] Ну, я уже́ не по́мню, я по́мню, что бы́ли пробле́мы. Де́вочки, всё э́то есть, вы то́лько, гла́вное, пойми́те, что всё э́то есть, всё э́то де́йствует, да́же любо́й си́мвол, люба́я… любо́е сло́во – всё де́йствует. [Как защищаться?] Моли́тва. Я по́мню, к отцу Петру́ пришла́, и чё-то ста́ла говори́ть, а он говорит: «Да, у́тром “О́тче Наш” прочита́ешь и ничё не бу́дет». Ўот. А я по́мню, к отцу́ Гео́ргию пое́хала, прие́хала, и чё-т, а! Я ему́ говорю́: «Ба́тюшка, – я говорю́ э́то, – поубира́ться чё-\то хоте́ла». А он и гърит: «А, ты хо́чешь в пя́тницу Страстну́ю поубира́ться?» – ну, я ж пе́ред Па́схой там, а я ка́к-то затупи́ла, Па́сху ви́жу, а пя́тницу не ви́жу. От, а я гърю: «А, э́то то́чно, когда́ вся не́чисть подыма́ется». А он говори́т: «А [машет рукой], Бог всё равно́ сильней». Вот у меня́ с э́той не́чистью бы́ло вообще́... Вот была́ Страстна́я пя́тница. А мы в дере́вне када́ жи́ли, ну то… кро́ме э́тих четырёх коро́в, у нас огоро́дов ещё бы́ло и к… ну и всего́... […] И коро́че э́то… Собра́лась… ста́вили ка… капу́сты, вот таку́ю бо́чку столитро́вую капро́новую, и бочо́к четырёхведёрный. И как-то… и собра́лась за капу́стой, в подва́л. И у нас был… мо́жно бы́ло из до́ма забра́ться, ну и… пока́ там открыва́ть, ну, а с той стороны́ дверь, да? Ну, и я побежа́ла. Собира́юсь – и вдруг сосе́дка прихо́дит. Вот представля́ете вот ка… Как бу́дто зна́ла. А она́ всё вре́мя: «Ой, дай кры́шку», – и туда́. «Дай деся́тку», – туда́ – всё так. Ну вот, и тут вдруг прихо́дит, я вот-вот собира́юсь, да? Беру́ ча́шечку таку́ю, она́ говори́т, сади́тся о́коло стола́: «ООй, всё солёное съе́ли, так солёного хо́чется, и от где взять». Я гърю, ну, Ань, щас я пойду́ и, – гърю, – тебе́ ча́шку, беру́ втору́ю ча́шку таку́ю же. И пошла́ наби… Набира́ю, и вспомина́ю: Страстна́я пя́тница – ничё дава́ть нельзя́. Я приношу́ э́ту капу́сту и говорю́: «Ань, ты не обижа́йся, но с… я тебе́ капу́сты не дам, приходи́ за́втра, я тебе́ принесу́ ещё, – гърю, – в пя́тницу сего́дня, – гъю, – нельзя́». [Почему нельзя?] Потому́ что всё, в пя́тницу вся не́чисть подыма́ется, вот в пя́тницу… Они́ мо́гут у тя к… со́ли попроси́ть, хле́ба попроси́ть – и на э́том наворожи́ть. Вот в пя́тницу вот в Страстну́ю, всё. Вот. […] Как она́ на меня́… как она́ на меня́ ора́ла – э́то у́жас: «АА, э́то у вас тут приду́мали, у нас там в Ла́твии нет». У́жас како́й-то, я ду́маю: «Хо-ро-шо́, что не дала́» [смеется]. Так ора́ла, вообще́. [А почему нечисть в Страстную пятницу подымается?] Ну, понима́ешь ты, э́то страда́ние Бо́жие. В пя́тницу Христа́ распя́ли. [И поэтому подымается?] Коне́чно. […] [А что ещё не делают в Страстную пятницу?] Ну, понима́ешь, Страстна́я пя́тница, э́то на́до в… в э́ту, в Страстну́ю пя́тницу… вообще́ э́то объясня… объя́вля́ется са́мый по́стный день. Да́же в суббо́ту мо́жно, а в пя́тницу – э́то то́лько моли́ться и вот… Па́мять Христо́ва. Плащани́цу хоро́нят вот, в пя́тницу. Ну, э́то вот где вот он… завёрнут был, да, вот.