[Ранее рассказывала про золото Наполеона, См. XXIа-12 г.] Ну, была́ така́я тут исто́рия, то́же вот по́длинная, вот про зо́лото. Вспо́мнили – и я вспо́мнила. У нас есть… Слу́шайте, у меня́ сёдня пра́вда прова́лы в па́мяти… Ху́тор. Он, когда́ е́дешь на о́зеро Зелене́ц, есть ху́тор. Там жил… [… – Стучит по столу, пытается вспомнить имя.] Вот. И был… у него́ был тракти́р и постоя́лый двор. Ну, тогда́ в Белору́ссию была э́та… ну, тракт был Белору́сский. Пото́м сде́лали асфа́льт, и асфа́льт сде́лали немно́го в друго́й… он леве́е. Вот щас асфа́льтовая доро́га на Доло́сцы [Пустошкинский район], а э́та доро́га на Боровы́е и на о́зеро Зелене́ц. Щас там нет ни одного́ населённого пу́нкта. И вот у него́ был тракти́р, и у него́ была́ молода́я жена́, и ребёнок был трёхле́тний. А говори́ли, что он занима́лся разбо́йным де́лом. То есть… [… – Через некоторое время возвращается к этой же теме.] Вот, ну, и он занима́лся разбо́йным де́лом. То есть на… на доро́ге гра́бил, ну… Когда́ они́ в тракти́ре остана́вливались, он присма́тривал, е́сли там что́-то, бы́ли как\ие-то це́нные вещи, и… они́... отъезжа́ли и пото́м, на доро́ге, там гра́били, убива́ли. Что вот он э́тим з… я́кобы занима́лся. Но а пото́м… [Вздыхает.] Пришла́ уже́ сове́тская когда́ власть. Его́ раскула́чили, ну вот, но ничего́ у него́ не нашли́. Ну, никаки… ни зо́лота, никаки́х де́нег у него не нашли́, и он оста́лся жить на э́том ху́торе. И у него́ был рабо́тник. И он, зна́чит, оди́н раз свою́ жену́ с э́тим рабо́тником засту́кал. Вот. И обо́их заруби́л топоро́м, и жену́, и… и э́того рабо́тника. Ну, его́, поня́тное де́ло, что арестова́ли, и он своего́ сы́на малоле́тнего, ему́ бы́ло, там, не́сколько лет сы́ну, мо́жет быть, пять лет, он пе́редал на воспита́ние в Осы́ну, в дере́вню. [Куда?] Дере́вня, Осы́на у нас называется. [Соб.: Осына.] Да, там к ро́дственникам отда́л. Ну, когда́ его́ в с… ла́герь отправля́ли, ну, в тюрьму́, вот, он от… отправ\ил э́того своего́ малоле́тнего сы́на… Вот. И говори́ли, что… Лю́ди говори́ли о том, что он свя́зан был с нечи́стой си́лой, что де́ньги-то он э́ти всё равно́ золоты́е, кото́рые награ́бил, он их закопа́л и заговори́л, что не да́стся клад в ру́ки чужо́му челове́ку. И там э́тот ху́тор перекопа́ли весь. Он про́сто как по́сле а́томной бомбёжки, там лю́ди копа́ли его́ о́чень си́льно э́тот ху́тор. И говори́ли, что вот тъ как то́ка начина́ешь, сра́зу зме́и приполза́ют. [А почему?] Ну, что заго… загово́ренное, что не да… не даду́т они́ копа́ть, ну вот, что ме́сто загово́рено, что заговори́л он э́тот клад. Вот. Ну, а пото́м, зна́чит… А э́тот сын, его́ угна́ли, ну, во вре́мя оте́чественной войны́, ну, он уже́ был взро́слый, его́ угна́ли Герма́нию. И он оста́лся в Герма́нии жить. И уже́ бу́дучи… вот в сове́тские времена́ он приезжа́л уже́ тако́й о́чень-о́чень пожилы́м челове́ком, и, зна́чит, к э́тим ро́дственникам, кото́рые его́ воспи́тывали в Ос\ыно. Ну, он уже́ жил в ФРГ, и пото́м, когда́ мо́жно ста́ло уже́ приезжа́ть из Герма́нии сюда́, вот он к ним приезжа́л. И брал пала́тку, брал лопа́ту и на э́том ху́торе, зна́чит, сказа́л, что «Я хочу́ там пожи́ть не́сколько дней». И там на э́том ху́торе, где он роди́лся, в о́бщем, он там в пала́тке не́сколько дней жил, вот, сказа́л, что никако́го кла́да не нашёл, но всех ро́дственников одари́л золоты́ми ло́жками, ка́ждому ро́дственнику по золото́й ло́жке подари́л [смеётся]. Вот. А куда остально́е дел сокро́вище… Потому́ что всё равно́-то че́рез тамо́жню, наве́рно, вря́д ли он перевёз. Ну, неизве́стно. Ну вот така́я вот леге́нда то́же у нас хо́дит. [А что за хутор был?] [… – Вспоминает название.] [Это местные рассказывают?] Угу́. Ну, ме́сто так и называ́ется э́тот… Ху́тор. И на ка́рте он так ука́зан. Ну, э́тот, коне́чно, дя́дька-то… ну, оте́ц-то сам там в лагеря́х где́-то и сги́нул, бо́льше он и не верну́лся. [… – ЦИВ звонит мужу, спрашивает имя разбойника; через некоторое время перезванивает и называет имя.] Ю́ндель. [Юндель?] Да, ага́. [Это так звали этого?] Ну, фами́лия у него́, да. Ху́тор Ю́нделя. Ю́ндель.