[Собиратель, ссылаясь на одно из предыдущих интервью (см. XXIIa-5 б, г, 6 б, в, 2 а, б, 8 а, б, в, соб. АБМ, СЭС): вы говорили, что, когда вы делали аборт, у вас было какое-то видение? Не понимаете, о чем я?] Нет, я по́няла, або́рты ни в ко́ем слу́чае нельзя́ де́лать. Виде́ние… э́то во… во… во сне, вот, я расска́зывала, как э́та же́нщина… [Соб.: Это да…] В… да, вот э́то… [Соб.: То ли вы кому-то сказали, и вам ребенок потом…] Нет, получи́лося, я хочу́ сказа́ть, не виде́ние, а свекро́ўка, када́, вот э́то, хоте́ла сде́лать або́рт, хоте́ла сде́лать або́рт, когда́ война́, вот, Мари́на, она́ же… а ей э́то, сказа́ла Богоро́дица, ну в о́шем, яви́лась и сказа́ла: «Не де́лай э́то. Тебе́ придётся с э́той… роди́шь де́вочку, и придётся тебе́ смерть дожива́ть с ней». И вот, она́ не зьде́лала, и родила́, она́ в апре́ле, четве́ртого апре́ля Мари́ну родила́, а в ию́не война́ на́чалась, вот ско́лько… э́то свекро́ви. Вот, и у одн… вот зде́сь, то́же, кото́рый был… э́тим… рабо́тал меж… [нрзб.] э́тим, дья́коном был [упоминает некоего дьякона Кирилла, который сошел с ума, когда началась война], ве… его́ жена́ то́же, зьде́лать або́рт, а ей то́же яви́лась Каза́нская Бо́жья Ма́терь, сказа́ла: «Не де́лай, у тя бу́дет де́вочка». Вот, она́ родила́, уже́ на або́рт была́... должна́ была́ идти́. [Соб.: А, вот оно как…] Да. [Соб.: Казанская Божья Матерь.] Да, Бо́жья Мать. Но я хочу́ сказа́ть, у мен… на мне то́же большо́й и непрости́тельный грех, о́чень да́же. Серёжу я када́ родила́, всё, прошло́, наэ́рно, год, полтора́, я забере́менела, и на рабо́ту не устро́иться, мы же перее́хали в э́тот ми́крорайо́н, там, в трёхко́мнатную кварти́ру, па́па получи́л, дом э́тот в Фергане́ про́дали, всё. Ма́ма не… ну, ма́ма не рабо́тала, до́ма дво́е, Ю́ра гов… а он раб… в нефтеразве́дке рабо́тал. «Нет, – говори́т, – Валенти́на, роди́, мол, пусть бу́дет, мол… дво́е, поду́маешь», – всё. Ну, в о́шем, я… А або́рты запрети́ли де́лать, запрети́ли вообшше́. Ну, и там тётя Ни́на была́, у неё муж был преподава́тель, все водь… води́тели у него́, Ива́н Ива́новича Узенько́, они́ укра́инцы бы́ли, Узенько́. Вот, а у неё на квар… на э́том… на кварти́ре была́ гинеко́лог, жила́. Пото́м она́, когда́ вы́шла за́муж, получи́ла кварти́ру, всё. Она́ договори́лася… я… с э́то же́нщиной, Ю́ре я не сказа́ла, что… и по… пое́хала. Она́ сказа́ла – по́здно, взя́ли такси́, я прие́хала, и меня́ поло́жила на… [вздыхает] ой, деўчо́нки, э́то, вот, прям по сего́дняшний день. Она́ ж… мне сказа́ла, когда́ мне прийти́, что́бы ребёнок зашевели́лся, я почу́вствовала, что… со́весть… И вот, когда́ она́ на́чала або́рт, она́ прям… ру́чки вынь [вынимала]… как она́ меня́ матери́ла! И сво́лочь… и чё то́лько не говори́ла, вот ты́е ру́чки… И – «Тако́го ты му́жа име́ешь, да тебе́ не… не э́тот муж… да сво́лочь…» Ой, чего́ то́лько… пока́ она́ де́лала або́рт, она́ всю го́лову мне э́то… А ро́стом она́ метр девяно́сто, така́я [показывает крупную женщину], всё, ну, и у́тром меня́, а Ю́ра был э́то… ночну́ю рабо́тал. Тётя Ни́на прие́хала на такси́, меня́ у́тром забра́ла. Ну, забра́ла, я у них. Ю́ра прие́хал и говори́т: «Эх, Валенти́на, ты, Валенти́на. Что, мы после́дний кусо́к хле́ба доеда́ем?.. Вме́сте бы… вот так…» А когда́ у меня́ вы́кидыш был, када́ я учи́лась, чтоб у меня́ одни́ пятёрки бы́ли, четьвёрки, я легла́, Ю́ра пришёл с э́того, легла́ спать, и ви́жу во сне: то́чно как Серёжа, то́же семь лет, как э́тому ма́льчику. И он говори́т: «Ма́ма, пошли́ со мной». И я вро́де в огне́, в пла́ме, всё: «Пошли́ со мной!» А я ему́ и говорю́: «Ты же не Серёжа, но на Серёжу [похож]…» А он мне говори́т: «А я твой сын». Ну, чего́ вы ду́маете? Я вскочи́ла с посте́ли, а дя… как раз дя́де был год, как он поги́б, ма́мин брат, дя́дя Лёша. И с меня́ как хлы́нула кровь! Я заора́ла, стою́ вся в крови́, Ю́ра вы́скочил, меня́ на́ руки, всё, и хлы́нула кровь – и ребёнок маль… вот такой [показывает размер – примерно двадцать сантиметров] ма́льчик, ага́, всё. От, меня́ - на рука́х, вы́звали ско́рую п… на рука́х прям че́рез дом, че́рез два до́ма, вот, больни́ца там, меня́ туда́ сра́зу он донёс, ссё. Гинеко́лога нет, ско́рая по́мощь, меня́ в Фергану́ увезли́. Увезли́ в Фергану́, вот, и… Я без созна́ния уже́ была́, потому́ что, ви́димо, с крови́. Вот э́то, когда́ поста́вили меня́ в… уже́ кровь, так, всё, и уже́ когда́ мне чи́стку, всё, слы́шу – она́ ей говори́т: «Зьде́лайте ей двойну́ю глюко́зу, – наэ́рно, и́ли чего́, – двойну́ю, – гърит, – вы або́рты де́лаете? Посмотри́те, же́ншшина умира́ет, молода́я така́я», – в о́шем, ма́том. И меня́ принесли́, по… поло́жили, то́же свекро́вь прие́хала, Ю́ра прие́хал, прие́хали, мол, в больни́цу. А ма́ма, когда́ прие́хала в больни́цу в э́то, а на следующий день ма́ма, а она́ ня́нчила два… дво́е дете́й, ня́нчила Са́шу и Ле́ну. У неё э́то… она́ врач была́, э́тот, терапе́вт, а муж у ней капита́н и э́тот… ну, далеко́... носи́ли к ма́ме. Быва́ло иду́т в теа́тр, к ма́ме ребя́т принесу́т, шт… «Тётя Зи́на, что с ней?» Э́то… Она́ говори́т: «Валенти́на…» вот она́ принес… пришла́, прове́рила, а я ви́жу во сне, вро́де, я иду́, а у меня́... в та́пках, ви́жу на… э́то, в Ри́ге, и она́ как пришла́, врач, и меня́ и на втору́ю чи́стку, так что… И вот э́тот грех нам… э́то вообшше́ не проща́ется… не проща́ется. [Вы сказали, вы в огне стояли?] Пла́мя бы́ло… в огне́, я вскочи́ла, и он и говори́т: «Мам, пошли́ со мной!» Ещё вы… [Это во сне было?] Да. Э́то я спа… легл… ду́маю, посплю́ ещё. Серёжа с ма́мой, ма́ма его́ забрала́, Ю́ра по́сле рабо́ты в за́ле лёг, и вдруг как вскочи́ла [нрзб. – 00:51:55.215], смотрю́ - кровь, вот э́то всё. [Что за огонь?] Ну, от… пос… са́мо пла́мя, вот ти́па пла́мя. Вот так. Ну, ви́дела вот э́того ма́льчика… Да, и э́то не всё. Ну, они́ бы́ли там помяну́ли, дя́дя прихо́дит, и Серёжа прихо́дит и говори́т… а Ю́ра говори́т… я говорю́: «Ты полоте́нце…» Чи́стое полоте́нце он взял, заверну́л и под шкаф, под шифонэ́р поло́жил. А Серёжа как пришёл и говори́т: «А у меня́ бра́тик!» Побежа́л, вот э́то вы́тянул. К ма́мы на кла́дбишше. «А у меня́, – говори́т, – бра́тик есь». Вот, предста́вьте, что э́то бы́ло? Вро́де как убежа́л и всё: «А у меня́, мол, бра́тик!» – побежа́л и э́то. Ма́ма го… ну, Ю́ра сказа́л, что у меня́ вот так, увезли́ в больни́цу, и тут я в больни́це уже́ мне в… а прие́хала за мной ма́ма, прие́хала ма́ма, по… по… ду́маю: «А чё э́то ма́ма прие́хала, а не Ю́ра прие́хал?» Мы идём по ле́стнице, ссё э́то, она́ говори́т: «Как ты?» – я грю: «Ничего́, на второ́й д…» – она́ говори́т: «Ты возьми́ себя́ в ру́ки, то́лько не пуга́йся», – я говорю́: «Чё?» – «А Ю́ра попа́л в ава́рию». То́лько его́ врач, знако́мый каза́к, привёз домо́й, что́бы я в тако́м сост… Я захожу́ – он весь перебинто́ванный, маши́на сби́ла тогда́. На э́том же ме́сте пото́м он поги́б. Маши́на сби́ла и уе́хала, он е́хал на рабо́ту на мопе́де, и сби́л его́. И рука́, и лицо́, и нога́, – всё, как косты́ли. В о́шем, обо́им, мне да́ли больни́чный, всё, вот, так что…