[СЮ напоминает СВИ историю, которую она рассказала:] А тот, по́мнишь, бабу́ль, узбе́к, что перед пе́чкой в концла́гере? [СВИ:] А, да, узбе́к. В о́щем, получи́лось в… Маргела́не [СВИ долго жила в Фергане] открыва́ли э́тот, па́мятник поги́... э́тим, поги́бшим: узбе́кам, ру́сским. В Маргела́не, в о́щем, тако́й па́мятник большо́й, была́ демонстра́ция, всё. И в о́щем, наш води́т… э́то, води́тель расска́зывал. Гът: «Валенти́на Ива́нна!» Я говорю: «Да». Гът: «А у нас есь, э́то, он мусульма́нин, но всегда́ ве́чером мо́лится Ису́су Христу́». Я грю́: «Ка́к это та́к?» – «А во́т, – гът, – вот…» Он мне и рассказа́л. Ну, мы так стоя́ли все – а Нима́т его зва́ли. Ни… э́то, Нима́т на ру́сский – Никола́й. И говори́т: вот, забра́ли когда́ в плен, ну и всех веду́т в плен люде́й, раздева́ются, а пото́м в э́ти пе́чки, сжига́ли которые люде́й, в По́льше. И он оста́вил… в о́шем, прочита́л Кора́н узбе́цки – та́м же Кора́н, что мо́лятся. Прочита́л – ничего́. Как вели́, так и разде́ли, всё. И он встал, ру́ки кверьх, к не́бу подня́л и говори́т: «Ру́сский Спаси́тель, спаси́, сохрани́ меня́, я бу́ду тебе́ ве́рить. Мол, спаси́ меня́ ра́ди мои́х всё!» И ему́ кака́я-то… и он вот э́ту, котора ку́ча белья́, оде́жда – он туда́ нырну́л. Остальны́-то, как повели́ всех… И вот э́то бельё экскава́тором забра́ли и куда́ там, и он оста́лся живо́й. Вот предста́вьте: он прошёл всю войну́, всю́ войну́ прошёл, верну́лся, взя́л… купи́л вот э́ту ико́ну… ну, в це… ага́, и он ка́ждый ве… ве́чер моли́лся на́шему Спаси́телю. Что он оста́лся жив. Во́т тебе́ и пожа́луста. Та́к что… ве́ра… ка́к говори́тся, нас мно́го, но ве́ра там всё равно́ одна́, всё равно́ мы Го́споду Бо́гу ве́рим. Вот. Ве́ра одна́.