[С: А Вера-колдунья, она...]
ГВ: Ну, не знаю, ее так считали.
[С: А вы с ней были знакомы?]
ГВ: Да, конечно. Она была библиотекарем раньше, ее почему-то считали, что колдунья. Могла навести порчу и сглазить, ее боялись, избегали. Да и сейчас такие люди попадаются, их опасаются, остерегаются.
[С: Откуда у нее такие способности?]
ГВ: Вот я не знаю, она умерла уже.
[С: Умерла?]
ГВ: Да-да-да.
[С: А как она умерла?]
ГВ: Ну она живет недалеко... Она была одинокой, никого у нее не было, в войну погибли... не знаю. Вот. И ее отправили в дом престарелых. Там недельки две она пожила и умерла. У нас все, кого отправляют в дом престарелых, все очень быстро умирают.
[С: А кто же ее хоронил тогда?]
ГВ: Да государство, наверное. Дом престарелых – там же государство хоронит. Но ее сюда не привезли, там ее где-то похоронили.
[С: А эта Вера, она не была как знахарка, может, она наводила порчу, но могла снимать? Или лечить кого-то?]
ГВ: Возможно, возможно. Но это было во времена моей, так сказать, молодости, я в Хотимле-то тогда не жила, может, она и могла. Этого я не могу сказать. Про нее с кем-то можно поговорить, может, встретитесь, вы же еще с кем-то будете встречаться. Вот спросите, только не ссылайтесь на меня, что я на нее...
[С: Хорошо. Не будем. Вера-колдунья.]
ГВ: Вера Малахова. А может это все и навет...
[С: Не знаю, если люди говорят, даже так называют, почему нет...]
ГВ: Называли колдушка, колдунья...