[С: А вот как понять, что тебя сглазили? <…>]
БНА: Просто… ну, какое недомогание открывается, голова болит, зевота открывается. <…> Зевать начинаешь. Вот это… Вот у меня сглаз часто. Я не знаю, но вот я считаю, что меня часто сглаживают. И мне одна женщина сказала, я вот в магазине работала <…> я ходила к ней, меня сглазили, мне было очень плохо, вот как было плохо, я думала, умру. А у нас в соседней вот деревне жила старушка. Я говорю, чё мне делать, я просто не могу, я прям падаю. Она чёто там прошептала на мне, умыла меня, и я пошла от неё уже здоровая <…> С меня как-то всё съехало. Я шла как ни в чём не бывало. И она мне сказала: «Надь, ты работаешь в магазине, поэтому я тебе вот чего скажу, значит, вот эти вот места…»
[С: Костяшки.]
БНА: «…вот эти места облизать, поскольку воды нет <…> просто облизать его, и глаза крестом провести три раза».
[С: Костяшками же?]
БНА: Костяшками.
[С: По лицу или по каждому глазу?]
БНА: Вот просто вот так и так [показывает: костяшками сперва сверху вниз над одним глазом, затем новой линией от одного глаза к другому]. Надо крестом сделать. Надо крестом по глазам <…>
[С: А почему именно по глазам?]
БНА: Не знаю, потому что сглазили что ли. Вот она мне так советовала <…> Я вот в другой раз начинаю зевать, ой, кто-то сглазил. Я лежу, раз [делает крест], и мне сразу совсем легче делается. Это вот я верю. <…> Ну, вот ведь много народу, и, конечно, глаз у всех разный, не то что с умыслом тебя сглазить, а просто, ну, глаз такой у людей есть тяжёлый, без всякого умысла могут сглазить.
[С: У каких людей более тяжёлый глаз? Как это понять?]
БНА: Я не знаю, как-то вот… не могу я сказать, какой глаз у них, я не знаю <…>
[С: Мы слышали что-то о кареглазых людях, что вот они могут сглазить.]
БНА: [качает головой из стороны в сторону – не слышала о кареглазых]
[С: А можно как-то заранее защититься от дурного глаза <…>?]
БНА: Не знаю, вот это я не знаю.
[С: А почему именно к этой женщине пошли?]
БНА: Ну она так, какая-то была… что-то она знала, в общем. Она не колдунья была, но вот все эти приметы она знала. [повторяет историю]
[С: А можно не облизывать, а водой смочить костяшки?]
БНА: Можно. Вон я еду, в город поедем, <…> я возьму и прямо в машине оближу <…> А потом, всё говорят, слюна-то, она, мне кажется, действеннее, чем вода.
[С: Почему?]
БНА: Не знаю, но почему-то мне кажется, что вот… <…>
[С: А вот если ячмень на глазу вскочит, это, может, значит что?А что с ним делать?]
БНА: Ну, всё говорят, что надо плюнуть. Тебе вот и идёшь, и так нечаянно, невзначай, просто вот… Вот вы идёте, а я увидела, что у вас есть, возьмёшь и плюнешь.
[С: А куда, в глаз?]
БНА: Да, в глаз. Уж не то что там, шлепок что ли, а так, просто, как будто плюнул на это… И всё пройдёт.<…> А уж потом, конечно, не будешь чужой какой-то плевать, это своим-то бабам <…> И не обижаются бабы.
[С: Предположим, у соседки ячмень, проходишь, [плюёшь] и ты так её лечишь?]
БНА: Да. Вот идёшь, она скажет, вон у меня на глазу там ячмень. Ну, не обращаешь внимания, а потом так нечаянно ей [плюнешь]. Не шлепком, нет.<…>
[С: А может, есть ещё такие болячки, которые можно вылечить?]
БНА: Не знаю.
[С: А если прыщ вскочил?]
БНА: Ко врачу надо идти.
[С: С прыщом ко врачу?]
БНА: Да. <…>
[С: А бородавка какая-нибудь.]
БНА: А бородавка тоже, если бородавка у вас серьёзная [о походе ко врачу; о своим бородавках; пытаемся вытянуть что-то об опухоли на кости]
[С: А есть приметы с ножом, может, нож нельзя на ночь оставлять <…>?]
БНА: Не знаю, я на столе оставляю <…>
[С: А вот, может быть, вы нам скажете, мы много слышали, что у детей бывает грыжа. Вот что это за детская грыжа такая? Это ведь не как у взрослых, наверное?]
БНА: Конечно. Это грыжа, конечно, у мальчиков обычно бывает в яичках, у девочек в пупке. Вот у меня у старшего сына тоже была грыжа в яичке, и вот знаете, я не обратила внимание. Одно яичко больше. А они ведь бегают, дети, носятся, бегают, и однажды он прибежал домой и говорит, ой, мама, мне как больно, у меня болит, больно. Я говорю, ну-ка дай-ка я посмотрю. А в бане его всегда отец мыл, я детей никогда не мыла <…> Я посмотрела, а у него одно яичко, прямо как вода в нём, оно багровое такое и большое. Я господи, что такое, я его тут же подхватила и в Хотимль, а у нас там был практикант какой-то парень молодой, он мне посмотрел и говорит, ой, вам нужно немедленно в больницу, она у него могет лопнуть <…> И вот, я поехала в Палех. <…> Я приехала, а там как раз приёма нет, а хирург был на операции, а я сижу жду, потому что, знаешь, ну, уезжать – никак уезжать, я бояся… Я сижу, хирург выходит. Он говорит мне, вы что, что у вас? Я ему рассказала. А он вот так подошёл, мне по плечу похлопал и говорит: «Знаешь что, милая, ничего страшного нет у тебя здесь. У тебя есть бабушка?». Я говорю: «Есть». «Так вот иди и скажи своей бабушке, она вылечит. А вырезать я твоему сыну – хоть сейчас вырежу, но это можно обойтись». Он мне так сказал. <…> Пришла, и вот свекрови говорю, говорю, а мне вот чё сказал. Она мне ничего не сказала, а потом вдруг она… у неё дочь жила в Юже, она мне и говорит: «Надя, я собираюсь завтра к Вале съездить в Южу. Я заберу Серёжку с собой». Я говорю, ну, бери <…> А там, видно, бабушка какая-то была. Он приехал, и ничего. Потом я гляжу, батюшки, а у него всё пропало, ничего нет, всё нормально. Вот как. Вот бабушка чёто сделала.
[С: А бабушка, то есть, не родная?]
БНА: Ну да, чужая вообще бабушка. Но я слышала, что там была какая-то бабушка одна. А потом второго я родила, я уж чёто не помню, как мы к нему… По-моему, бабушка его же и водила.
[С: От грыжи?]