[С: А вот слышали что-нибудь про огненных змеев?]
БНА: Да я чёто слышала, раньше говорили, что к кому-то летает огненный змей, я не знаю. <…>
[С: А что говорили?]
БНА: [вздыхает] Что летает к ней огненный змей! И вроде у неё муж умер что ли, а она жалеет мужа. Вот к ней якобы он и летал.
[С: А к кому летал?]
БНА: Я не знаю, вот у меня знакомая, мы с ней вместе работали. Я вот в Ряплове работала, она в Волокобине работала. Сама она из Травино. У неё умер отец. А мать осталась одна. И вот якобы вот к ней ходил кто-то.
[С: К матери?]
БНА: Да. Вот она сама рассказывала, что будто бы к ней кто-то ходил. Вот соседи замечали, что она по ночам дома с кем-то разговаривала <…> он не велел ей… она в дом никого не пускала. Не пускала в дом. Он ей якобы запретил. Вроде говорили, что вот вроде к ней <…> о том, что она разговаривает там с кем-то, ей говорили соседи, что мать по ночам с кем-то всё разговаривает, а разговаривает, вроде называет его Вася. Вроде как мужа. Но вот когда её мать стали хоронить, вот она и говорит: «У нас на крыльце стояли два ведра с водой. На крыльце была скамеечка, и на скамейке стояли два ведра. И стоял коромысел» И вот, говорит, в этот день, когда её начали хоронить – это белым днём – говорит, коромысел с крыльца сам собой вылетел и вёдра упали, и пролились, говорит, вёдра.
[С: Кого, мать хоронили?]
БНА: Да. Но он уже раньше умер, а вот когда женщина, с которой разговаривала, это была её мать.
[С: И вот она умерла?]
БНА: Она умерла, и её потом хоронили. Во время похорон, говорит вот, коромысел на землю с крыльца упал, и пролилися два ведра. Это вот всё говорили, что это вот… чёрт что ли сделал. Это вот я слышала. А больше ни у кого не слыхала.
[С: То есть она до самой смерти разговаривала вот с этим?]
БНА: Да.
[С: А долго так продолжалось?]
БНА: Нет. Он быстро её забрал. Она недолго после его… прохворала.
[С: И вот люди видели, как вот это летело к ней?]
БНА: Да, видели.
[С: А как они описывали?]
БНА: Что просто летит какой-то красный шар. Шар красный летит. И якобы попадал ей в трубу. Это вот я слышала так, мельком, какой-то разговор, а не верила, чего. А потом вот, что мне сказала сама Люся, что вот, она говорит, Надь, а ведь всё-таки, наверное, чёто было и вправду. Они не верили, конечно, что что-то говорит, была, конечно, правда, наверное. Мама, говорит, с папой, наверное, это, встречалася что ли, вот посмотри, как у нас получилось, я только теперь поняла, коромысел, говорит, как он стоял в углу и вдруг, говорит, вылетел с крыльца, и вёдра, говорит, стояли и вдруг закачались и упали. Вот. <…> Чтоб ещё у кого-то, я не слыхивала.
[С: Это во время похорон было, что коромысел упал?]
БНА: Да. Ну, в этот день были похороны.
[С: На третий день, получается?]
БНА: Да. [повторяет историю о том, что Люся не верила, что умерший отец ходит к матери]
[С: А это отец был?]
БНА: Люсин отец, да.
[С: Это он был, или кто-то в его образе?]
БНА: Не знаю. Может, и никого не было. Может, ей просто представлялося, вот она сидела дома, разговаривала, может, у неё никого и не было. Просто ей представлялося. Она сидела и разговаривала.
[С: Но никого не видели?]
БНА: Никого не видели.