ТИН: Парни-то раньше плясали лянсе. Плясали, и частушки <…> Небольшая, и тут садик-то был. И вот праздник был колхозный, и вот Володя-то Ратанов, помню, как до сих пор, частушку пел. Плясал, частушки… Теперь этого нет.
ГВН: Мы ходили в клуб уже с 14 лет, там уже другая программа была.
[С: А может, ваши бабушки рассказывали, что именно ещё плясали, помимо лянсе? Елецкого?]
ТИН: Дак елецкого и у нас плясали, конечно.
[С: А ещё, может, что, испанчик?]
ГВН: Нет, испанчика здесь не было, цыганочку плясали, кто умел.
ТИН: И краковяк какой-то был.
ГВН: Краковяк-то да, красивый он<…>
[С: А вот елецкого плясали?]
ТИН: О, закатись [?]. <…>
ГВН: Это ведь от человека зависит, сумеет ли развернуться.
ТИН: Плясали… Ай вот Кузнецова, она тоже хорошо. У ней муж был гармонист.
ГВН: Да, они по всем гулянкам… [о Кузнецовой]
[С: А вы не записывали частушки?]
ТИН: Нет, нет.
ГВН: Девчонки, что своё, дак и то не записали…
ТИН: Ходили раньше родители гулять, сидим, ножками, а то и выше. Вокруг да около. Потому что там матершинничают да вся [детей на гулянки не пускают, потому что много непотребщины]. А нас выгонят!
ГВН: Да, скажут: «Кыш отсюда!»