ПВС: А одна у нас была тут, у неё сестра сейчас живёт, вот где асфальт сейчас, дорога, там в лесу дом. Она живёт одна. Они колдуньи. У неё муж был в этой, а у нас была фельдшер в Преображенске женщина. У неё муж умер. И её муж связался с Анфисой Ивановной, которая была фельдшером. И все тут: «Шигаев пропал, Шигаев пропал». А он вот так лесом на лыжах проедет, никто даже не знал, что он у неё. Она хитренькая была, фельдшер. У одной молоко брала, а придёт за молоком да и скажет: «ну не слыхали, не нашёлся Шигаев?». А он фактически у неё. А потом рядом с нею у нас жил участковый <…> он и уследил один раз. И разузналося. И что вы думаете. Ну и до сих пор, и всё время говорили, они её, Анфису Иванонву, заколдовали. Она умерла. Он какие-то клубки волос наговаривали её, ходили ночью под крыльцо, пихали.
[С: Находили клубки волос под крыльцом?]
ПВС: Ну как же, она выйдет, фельдшер, она видела-то всё. И она попадает в Иваново в больницу, и ей оперировали не то поджелудочную, я не помню что, на одном месте сделают, а на втором, говорят, шишка вскакивают. Эту сделают – в другом месте шишка. И сказали, что ей сделано насмерть. Её тогда схоронили в Хотимле <…> много народу ездило, она такая фельдшер была, всегда правильный диагноз поставит. И этот был [Шигаев, муж одной из сестёр-колдуний], так плакал, так плакал он, так жалел. Так он тогда к ней в окно стучался, может, хотел задушить. А она сделала эти, железные эти. Ну в общем, он не мог попасть к ней.