[Не рассказывали, что бабка, которая принимает роды, может знать судьбу ребёнка?] И тако́е я не слы́шала. Слы́шала то́лько тако́е, от ма́тери, кото́рый… кото́рая роди́ла ў больни́це. И ў со́рок лет ея́ рябёнка… инсу́льт, ве́рно и́ли что там… ну, в о́бшшем, инвали́дом ён стал. Так ина́… е́хали мы в авто́бусе вме́сте. Ина́… ў больни́це он лежа́л в Ве́лиже. Е́хали мы в Ве́лиж. Авто́бус ходи́л тады́ ка́ждый де́нь ишшо́. Ина́… ина́ з на… не з на́шей дере́вни, тут ря́дом, но знако́мая. И я говорю́: «Дак что, ты ти ка́ждый день ко́ло яго́?» Говори́т: «Я е́зжу и сяжу́ ко́ло яго́». А я гърю: «И ка́ждый день?» Она́ гърит: «Ка́ждый день». Судьба́, гът, моя́ така́я. «Когда́ я его́ роди́ла… – э́то ина́ сама́ ли́чно сказа́ла, – когда́ я его́ роди́ла, то ён посерё… серёдке застря́л. И врачи́ сказа́ли, что насерё… серёд жи́зни ён пропаде́ть». И вот, со́рок лет, и он заболе́л, ма́ло ён поболе́л и у́мер. Таки́е приме́ты. А так, Бог его́ зна́ет, не зна́ю приме́т никаки́х я.