[Ранее ГВВ рассказывает, что муж, когда умирал, просил её не горевать.] Ну вот… како́е-то… како́е-то есь так… и́ли предчу́вствие, зна́чит, со́рок дней… тут… де́ти уже́… гото́вятся… к по́мину… ну… и где́-то в оди́ннадцать часо́в, в двена́дцатом так… ну к ча́су… пригласи́ли э́тих… люде́й сюда́, а на кла́дбишше у двена́дцать часо́в ходи́ли… и вот… ходи́ла я, разгова́ривала, всё норма́льно, и вдруг как закрича́ла не свои́м го́лосом: «ААй!», до́чка-то ста́ршая: «Мам, что с тобо́й?» – «До́ченька, ти́хо- ти́хо- ти́хо- ти́хо- ти́хо¬- ти́хо», пошла́ там, у спа́льню завали́лась… на крова́ть… и крича́ла, исте́рика така́я, что всё, гъ [говорю]: «Ти́хо- ти́хо- ти́хо, па́пка пришёл прошша́ться со мной, ти́хо- ти́хо- ти́хо- ти́хо», и так вот… мину́т сем… исте́рика у мьня́ така́я бы́ла… тада́ легко́_ так ста́ло, гърю́… подняла́сь, гърю́: «Ну всё, де́тки, па́пка ушёл». [Это на сороковой день, да?] Да, на сороковой, гърю́: «Па́пка ушёл», и всё, опя́ть на́чала… тут хожу́ как ни в чём… а то мину́т вот… пять-сем у меня́… исте́рика така́я бы́ла, что всё, я крича́ла, как… гърю: «Ти́хо-ти́хо, па́пка про… проща́ется со мной». [Значит, до сорокового дня душа остается здесь?] Да, э… ви… ви́димо, так, и вот… у меня ста́ршая… ста́ршая сестра́… у… у́мерла, шестьдеся́т… два го́да ей бы́ло… и вот… что она́ то́лько… м… мне сни́лась, сестра, и что она то́лько не [ни] говори́ла… вот, всё сбыло́сь, зна́чит, пе́рвый раз, ви́жу, у́мерла, э́той… на сястру́… сосни́лась она́, я гъворю́… да… она́ говори́т, вро́де в э́том до́ме, «Мам, дай… э́тим… дай э… се… сестра́м де́ньги… отда́й, кото́рые у тебя́ есь, де́ньги вам не на́до», вот. Я говорю́: «Во, у меня́ на кни́жке есь две́сти рубле́й, куплю́ я себе́ шу́бу», и просну́лась. Дейстьви́тельно, у меня́ две́сти рубле́й на кни́жке, ну, раз сказа́ла – ш… шу́бу, ну это на… нату… иску́сстьвенную… на до́чку говорю: «Га́ля, купи́ мне, а то пообеща́ла сестре́, что я шу́бу бъду покупа́ть», ну… она́ купи́ла. Пришла́ к ма́мке, гъворю́: «Мам, что э́то т… сон тако́й», а… ма́мка сны хорошо́ разга́дывала, говори́т: «Э́то что́-то она́ предска́зываить», я гъвърю́: «Ой, ма́ма, у магази́не всего́, чаво́ то́лько нет», через две неде́ли… вот э́та… де́ньги… ни во что́… и всё… вот и пожа́луйста. [А шубу-то купили?] Шу́бу купи́ла, и… и тепе́рь она́ ешшо есь. [Соб.: А то бы деньги пропали.] Да, да-да-да, вот… и всё, а у ма́мки де́ньги… там бы́ли, она вот… что: «Отда́й ты им де́ньги э́ти», пото́м ви́жу… ви́жу опя́ть сястру́… зна́чит, открыва́… открыва́ю я две́ри… с ма́мкой идём мы, сестра́ сиди́т… за столо́м… сто… стол во тако́й, она́ сиди́т, и… вну́чка у ней… вну́чка в трина́дцать лет у́мерла… у сестре́… вот… си… сиди́т э́то ма́мка тут за столо́м… и мы… не ма́мка, а сестра́, и мы с ма́мкой захо́дим… я говорю́: «Анфи́са», Анфи́са её зва́ли, я говорю́: «Как тут Ле́на?». «А Ле́на, – говори́т, – хорошо́, она́, – говори́т, – э… со мно́й тут», да… но не ви́дели мы её, и вдруг – открыва́ется дверь, захо́дют две… де́вушки, в одно́й ру́сый во́лос, а у друго́й чёрный, и в бе́лой… оде́жды, и тут во́зле стены́ стоя́л ешшо́ стол, так мы с ма́мкой под э́тот стол… спря́тались… ну… и вот, одна́ взя́ла… зна́чит… что́-то у се… сестри́ спроси́ла, та сказа́ла, и во так как вот э… лист, не так она, а во: во так, разверну́ла, большо́й тако́й вот лист, гляде́ла-гляде́ла, а тада́… «У нас тако́й нет», и я вы́лезла из-за сто… отту́да, с-под [из-под] стола́, ма́мка там… отстала́сь, под столо́м, вот и всё. [Вздыхает.] Че́ресь [через]… вот э́то я по… попо́зже ви́дела э… сон, зна́чит, а… а до э́того тада́ я ви… ви́дела, зна́чит, сестра́ гъвори́т: «Ва́ля, то́лько не пла́чьте, через два́… но ма́ма не умрёт… она́ ишшо́ бу́дить… жить», э… сказа́ла, ско́лько, [о]на́ мне: «Повтори́», я вро́де повтори́ла… вот, «А сестра́… а у сестре́ у на́шей ешшо́ бу́дет чёрный день», вот… я просну́лась, вот э́ти… э́ти слова́: «через два́»… зна́чит, ду́ма[ю]: «Ну что э́то… через два́, что́-то… через д… через два дня́ и́ли через два ме́сяца и́ли через два го́да, но ш… но цифра́ два, ну что́-то… что́-то слу́чится», во, прихожу́ - день уже́ прошёл, второ́й день… ма́мка там одна́ жи́ла… я тут… спра́вилась… з… а з рабо́ты пришла́ – по… побягу́ я к ма́мке, пришла́… гъвърю́: «Мам…», а уже́ э́то второ́й день, ду́маю, ну всё, э́то ж уже́ конча́ется день, зна́чит, через два ме́сяца что́-то бу́дет и́ли через два го́да, да? Ма́мка говори́т: «Я тут… ру́бку… затопи́ла… что́-нибудь сварю́, – я у ней ночева́ла, – дава́й сала́ту поеди́м», я гърю́: «Ну дава́й», с ней пое́ли, я гърю́: «Мам, побягу́ я тепе́рь… покормлю́… поросёнка», ну… прибежа́ла ту́та, бы́стро поросёнка покорми́ла, на му́жа гъворю́: «Я… я пошла́ к ма́мке», о[н] гъвори́т: «Иди́», вот… прихожу́ – ма́мка уже́ ляжи́ть… на дива́не так, как… как сиде́ла… парализова́ло, ле́вую сторону́, э́то ве́чером уже́, во, то́ есь, в тече́ние получа́са. [Вздыхает.] Всё, я тут прибежа́ла, м… му́жу сказа́ла, тут сосе́дей собра́ла, ну всё, уже́… ничего́ не говори́т, всё… же́нщина: «Да, – говори́т, – она́ у… умрёт э… всё…», ну… я гърю́: «Зна́ете что… е́сли то́лько… мать… по сну… что она́ бу́дить ишшо́ жить… вот, е́сли, – гъворю́, – останётся… жи́ва м… мать по́сле э́того, зна́чит, есь что́-то, Бог на све́те и кака́я-то си́ла есь там, – говорю́, – она́ должн… э… бу́дет, наве́рн… жить, так мне сестра́ сказа́ла: „Не пуга́йтесь, она́ ешшо́ бу́дет жить“». И, представля́ете, прожи́ла… ро́вно со́рок дней. Со́рок дней прожила́ и у́мерла ма́ма… вот… и… э́тот сон: мать остала́сь под столо́м, я вы́лезла, что: «А у нас тако́й нет», на меня́ погляде́ли, во тако́й спи́сок, и в э́том спи́ске я ешшо́ не была́. [Вас не было, а она была, наверное, да?] Да, она́ была́. Я… я вы́лезла, всё, а мать там и отстала́сь… я ушла́ с э́той ко́мнаты, а ма́мка там и остала́сь. [Через два чего получилось в итоге?] Через два дня. [Через два дня, да?] Да, вишь… ци́фра «два»… а… а пото́м… й… и всё вот мне… э… э… сестра́, она́ вобшше́ нам вме́сто ма́тери бы́ла, она́… на… на шестна́дцать лет ста́рше меня́, вот… ви́жу… иду́ я на кла́дбишше… э… и она́… стои́т так передо мно́й, я говорю́: «Ну как, сестра́?», она: «Ой, как нам тут хорошо́! Ваа\ля, не бо́йтесь умира́ть, во где жизнь, тако́й, – говори́т, – да, вот э́то жи… вот, – гът, – как нам тут хорошо́, мы там ни оди́н день так не жи́\ли, как здесь», я гъворю́: «А… а ма́ма?» – «Она́, – говори́т, – Ле́на и я, все… вместя́х», я гъворю́: «А знако́мых мно́го? А знако́мы есь?» – «Есь, но с на́ми ма́ло… и, – говорит, – чего́ ж то́лько тут… нет, у меня́, – гъвори́т, – и о́зеро, сто́лько… зе́лени», я гъвърю́: «А пе́сни ты поёшь тут?», и она́: «Не…», я гърю́: «Ну ты и… и… при… при жи́зни, – говорю́, – не пе́ла… пе́сни», и она́ говъри́т: «Е́сли хо́чешь… да, а хо́чешь ты поговори́ть… с ма́мой?», я говърю́: «Хочу́»… вот… тада́: «Разгова́ривай», и где́-то далеко́-далеко́ услы́шала го́лос, тада́ гъвърю́: «Сестра́, я ничаво́ не пойму́, что она́ та́ма говори́т», она говори́т… а… вы… набери́… вы, гово… у ней, гъвъри́т, свой телефо́н… и ключи́ от трёх двере́й: от одной… от двюх двере́й я скажу́, от одно́й я говори́ть не бу́ду»… вот… сказа́ла так… ну и на… набра́ла… го́вът [говорит]: «Вот, е́сли хоти́те с ма́мой поговори́ть – э́ти ци́фры: пять, четы́ре, сем… во то́лько не по́мню, и́ли пейся́т четы́ре и сем, ну то́лько я во запо́мнила, что пять, четы́ре, сем… в э́тых в… а как и… они́… вот, «И она́, – го́вът, – вас услы́шить. Ну, – го́вът, – на́шей ма́ме хорошо́»… вот, и есь ключи́… да, и… и вот как она́ ск… сказа́ла, что… «А сестре́ на́шей ешшо́ чёрный день был», и вот они́ када́… жи́ли… у Миха́йленках, у них сгоре́л дом… сгоре́л дом, они́ уе́хали в Волокола́мск… вот… и там… во по́сле э́тага… прошло́ три го́да, как она́ сказа́ла, что бу́дет чёрный… э… чёрный… чёрный… день, ешшо́ чёрный день бу́ить, через три го́да… сгоре́л дом и та́м у них, во два́жды, сестра́ горе́ла, два д… два до́ма. [То есть, все предсказания, получается, сбылись, да?] Все, все сбыли́сь, и она́ сказа́ла, э́та, сь… э, сестра́, я говорю́: «Сестра́, мы пла́чем… тут», – «Не пла́чьте, мы живы́е, мы ви́дим вас, осо́бенно хорошо́ э… ви́дим у па́смурную пого́ду», я говърю́: «Тепе́рь како́й хо́чешь дождь – я укрыва́ться не бу́ду, чтоб вы ви́дели», – «Спра́шивайте… спра́шивай, я… я всё… скажу́, ска…», и вро́де тако́е око́шечко, гляжу́\… уве́рх [вверх] она́… н… «Моли́тесь Бо́гу и ве́рьте, Бог… моли́тесь Бо́гу… ве́рьте, мы живы́е, мы ря́дом в… с ва́ми»… вот… и всь… всё э́то э… сбыло́сь, и пось… по́сьле э́того ка́к-то я ду́маю: «Да, дейстьви́тельно… дейстьви́тельно э́то… э́то что́-то есь». И на́до ж так, что вот и се… и сестра́, что чёрный день бу́эт с на́шей… А́нький ешшо́, и дейстьви́тельно: два́дц[ать] седьмо́го октября́ мы приезжа́ем туда́… писмо́ она́ написа́ла… ну… всё, тут снег… тря́пки э́ти… обу́гленные, голове́шки э́ти… ну… чо́рный день, пожа́луйста.