[А в детстве вы замечали разницу между детьми-старообрядцами и православными?] Ну, дак коне́чно, а… а как же. На́ши ня ку́рили ребя́ты, а ты́и ку́рили. Кури́ли, то́же руга́лися, а мы боя́лися да́же ругну́ться в де́тстве, э́то ж тепе́рь не бои́мся, са́ми хозя́евы. Э́то бы́ло… ругне́йся – табе́ по мо́рды как даду́ть… во! Ай… мене́-то ня би́ли, нас ня би́ли, не, ма́ма бы́ла хоро́шая ду́же. Па́пка да, иногда́ нас гоня́л, ну, а что? И было́ за что, и гоня́ть было́ за что. Вот. [А волосы, бороды как-то по-другому стригли?] Бо́роды вобшче́ ня стри́гли. Во́лосы мы никогда́ ня стри́гли, у мя во́лосы бы́ли – во [показывет, что волосы были длинные], по са́мую жо́пу, да́же ни́же. И вси во́лнами таки́ми, не то, что ж тепе́рь вон, блин, я их не чашшу́ да́же в няде́лю раз, во. Не́когда. Ну, и мы никогда́ не подреза́ли, мне бы́ло три́дцать годо́ў, я… отре́зала то́льки волосы́… э… у э́то де́вочка роди́лася, Ната́ша. Что с таки́ми волоса́ми не спра́виться: и хозя́йство, и усё на све́те, и рабо́та, и е́то… не спра́виться. Ишче́ оны́ вот где́-то и лежа́ть, хрен йих зна́еть. [Т. е. их хранить надо?] Да не! Чё оны́… э́то яны́ храни́ли, таки́е волосы́ краси́вые бу́эм храни́ть… де́ўки, вот. [Не говорили, что надо хранить волосы, ногти?] Нее, э́то оны́ не говори́ли, не-не-не, то́льки ве́ровать у Бо́га, и усё. Говори́ли одно́ нам: «Ве́рьте у Бо́га, и всё бу́деть хорошо́. Не кради́те, не бяри́те чужо́е никогда». Всё, от нас то́льки э́тому учи́ли, бо́льше нас ничему́ не учи́ли.