[Знаете заговор от тяжелых родов?] Зна́ю. То́же там есть в кни́жке в э́той. Вот, при ро́дах тяжёлых. [Его надо произносить над роженицей?] Коне́чно, над ро́женицей, а над кого́ же. [То есть перед родами или во время?] Жела́тельно – пе́ред, а не тогда́, когда́ уже́ ста́нет пло́хо ж. Вот так. [К вам приезжают беременные?] Да, приезжа́ют. Я сейча́с, я хочу́ сказа́ть, что я сейча́с переста́ла так уже́ уси́ленно лячи́ть, потому́ что у меня́ уже́ не́ту си́лы. Э́то же ведь ухо́дють твои́ си́лы, не чьи́-нибудь. [То есть лечить – это тяжело?] Тяжело́. Мне по́сле э́того тяжело́ всегда́. Так я уже́… осо́бенно – взро́слых. Де́тям я никому́ не отка́зываю, когда́ приво́дят дете́й, потому́ что э́то ж ещё а́нгелы, они́ безгре́шные, ты грехи́… А так ты ле́чишь яго́, ты мо́лися за няго́ - и все грехи́ на себя́ берёшь его́. Почему́ же я говорю́, что мне не на́до ни зла́та, ни серебра́ - иди́те в це́рковь и хоть помоли́теся, э́то са́мое, за э… за здра́вие и своё, и моё. И всё, бо́льше мне ничего́ не на́до от вас. [Соб.: А дети – это…] А де́ти – э́то а́нгелы, де́ти не… что? Они́ ж безгре́шные ещё. Не зна́ют ничего́. А мы уже́ сто́лько в свое́й жи́зни навороти́ли, что и ме́хом [мешком] не забрать. [Болезнь дают за грехи?] Боле́знь то́лько за грех\и нам. То́лько. [А если болеют дети?] Де́ти, быва́ет, че́рез поколе́ние грехи́ несём. Э́то не зна́чит, что я боле́ю – и зна́чит у меня́… мои́ и́менно грехи́. С поколе́ния передаётся, с поколе́ния в поколе́ние передаётся. Нуу, быва́ет же, что там… як у меня́ лёгкое – я ж просты́ла, у меня́ было снача́ла воспале́ние, пото́м была́ прикорнева́я пневмони́я, пото́м уже́… э́то са́мое, хрони́_ческая, пото́м уже́… не сра́зу ж раз – и лёгкого не́ту. Ну а пото́м уже́ цепна́я реа́кция, органи́зм слабе́ет, так я стара́юся не лячи́ть. Осо́бенно не лячу́ тех, кото́рые не хо́дють в це́рковь, не мо́лются Бо́гу и некрещённых не лячу́. [Некрещенных нельзя лечить?] Нет. Нет. [В любой день можно лечить?] Же́нщин ле́чуть: среда́, пя́тница, суббо́та. Мужчин – понеде́льник, вто́рник, четве́рг. [А в воскресенье?] В воскресе́нье не ле́чится никто́. На годовы́е пра́здники, не зна́ю, мо́жет, кто и ле́чит – я не лячу́. Вот, я ни в воскресе́нье не лячу́, никого́, да́же дете́й не лячу́ в воскресе́нье. Я им говорю́ зара́нее, вот е́сли прихо́дят. Я говорю́: «Дете́й свои́х приноси́те мне в любо́е вре́мя, то́лько не в…» Ну, коне́чно, е́сли тяжёло ребёнок умира́ет, як вот темени́к быва́ет, зу́бы иду́т, и па́дает… вот здесь темени́к называ́ется, есь. Дак прино́сят дете́й, кото́рые умира́ют. Ну, коне́чно, там уже́ не гляди́шь ни воскресе́нье, не пя́тница. […] [Через некоторое время возвращаемся к разговору о том, когда можно лечить детей.] [Можно лечить еще совсем маленьких детей, которых не успели крестить?] Коне́чно. Дете́й мо́жно лячи́ть всех. [Даже некрещенных?] Да́же некрещённый ребёнок, потому́ что он а́нгел. [Их можно лечить в любой день? Не смотрят, мальчик это или девочка?] Ма́льчик – де́вочка – э́то ре… Э́то а́нгел. Вот нас уже́ крести́ть… так мо́жно и поленом [?]. [До какого возраста считается ребенок?] Ну, вот мне прино́сят, там, по два, по три ме́сяца, вот таки́х мне прино́сят… По го́ду, по два годы́. А, да ра́зных их. Всех же их не пересчита́ешь, ско́лько их прино́сют. [До какого возраста дети считаются ангелами?] А поку́да не ста́нут различа́ть ле́вую и пра́вую сторону́. [Вот так, да?] Даа. Тады́ уже́ не а́нгелы. И е́сли матери́тся уже́. [Смеется.]