[Соб.: Вот если отправляют человека в дальнюю дорогу…] Да, вы хо́чете сказа́ть «обере́г»? [Соб.: Да, чтобы с человеком ничего не случилось.] Э́то мо́лются Бо́гу. Моли́тва есть церко́вная. [Специальная?] Да. [То есть как в церкви молятся?] Как в це́ркви, э́то обыкнове́нная моли́тва церко́вная. [Знаете молитву про то, как Богородица сон видела?] А, «Сон Пресвятой Богородицы»? Зна́ю. [Для чего эта молитва? В каком случае ее читают?] Ну, моли́тва Пресвято́й Богоро́дицы – она́ и есть моли́тва Пресвято́й Богоро́дицы. Она́ всегда́ за нас мо́лится, и мы мо́лимся ей. Вот, поэ́тому… [То есть эту молитву можно читать в любом случае?] Да, в любо́м слу́чае мы должны́ моли́ться. Я не зна́ю, я молю́сь, приме́рно, у́тром встаю́ - пре́жде вся́ких други́х дел, помы́л мо́рду – и мо… пойду́ к лампа́дке и молю́ся Бо́гу. Вот. И ве́чером на сон молю́ся всегда́ постоя́нно. Ну, в обе́д не могу́ себя́ приучи́ть ещё моли́ться, я не уме́ю, не научи́лась. Ну а так, я молю́ся, я до́лго молю́ся Бо́гу. У́тром я где́-то молю́ся полчаса́, да́же бо́льше. На коле́нки ста́ну и молю́сь. А ве́чером – ну, мину́т пятна́дцать. Там уже́ ме́ньше моли́тва идёт. [Вы читаете разные молитвы утром и вечером?] Ра́зные, коне́чно. У́тренния моли́твы есть, обе́… в обе́д есть моли́твы и вече́рние, на сон гряду́щий есть моли́твы. Вот то́лько, э́то са́мое… от Па́схи до Вознесе́ния Христо́ва я не молю́ся о́бщей моли́твой, а есть отде́льная моли́тва. [От Пасхи до?…] От Па́схи до Вознесе́ния Христо́ва. Вот, там уже́ отде́льная моли́тва идёт. А так – я обы́чно, ну всегда́, когда́ у́тром встаёшь, Тро́ице помо́лимся свято́й… э́то сам\ое, свято́й Тро́ице. «О́тче наш» почита́ешь. Ну, Васи́лия Вели́кого моли́тву чита́ю, Мака́рию. Ну все святы́х э́тих, великому́ченников, кото́рых… У меня́ вот все, все ико́ны, кото́рые есть, я ка́ждому молю́ся, ка́ждой. [Вы молитесь по молитвосолову?] Коне́чно, молитвослов церко́вный, я по-церко́вному молю́ся – по-друго́му я не молю́сь. Мне ба́тюшка говори́л, что э́то са́мое, ну, нельзя́ лячи́ть взро́слых. «Де́ло в том, что, - говори́т – вы берёте на себя́ грехи́, вы де́лаете себе́ пло́хо». Я разгова́ривала с отцо́м Се́ргием, он, когда́ на спо́ведзи, я же хожу́ на спо́ведзи, я ве́рую Го́споду. Ну и ма́ма моя́ уже́ не ходи́ла уже́, дак я ба́тюшку домо́й приводи́ла, и прича́стие тут уже́, э́то са́мое… Ну, дак я яму́ говори́ла, что вот тако́е у меня́ де́ло, ну. Я говорю́: «Пло́хо не де́лаю никогда́, не то, что там чароде́йством яки́м занима́юсь, ну вот тако́е…» А он мне сказа́л, что: «Ну, гре́ху там тако́го не на́до э́того де́лать. Потому́ что все грехи́, осо́бенно взро́слых, ты берёшь на себя́. Тя́нешь э́тот груз, э́ту но́шу». Вот ба́тюшка ж мо́лится за нас, и моли́твы… А почему́ нам говоря́т, что вот ни… кто пове́сился, ну, и́ли кто самоуби́йцы э́ти все – не должны́ мы за них моли́ться ў це́ркви, ба́тюшка не мо́жет, ему́ пото́м пло́хо быва́ет. Вот и говоря́т, что нема́ ничего́ на том све́те – есть же что́-то.