[Не слышали историй, как кто-то умирает, например муж, а потом приходит и с собой зовёт?] Само́й… Дак что… Хто́-то… Я сама́… свекро́ва у меня́ помёрла. Ина́ днём, быва́ло, ну, як хо́дит ина́, то ло́жечку ля́пнет, то кру́жечку сту́кнет… чуть… як ина́ уже́… И ина́ як помёрла, дак я ляжу́, мужи́к там ляжи́т, и я там… на э́той… на ко́йке на друго́й. Тады́ чу́ю, во сне, у нас скрипя́т так… чу́ю - скрип-скрип-скрип, шага́ми. Чу́ю… [шуршит по столу] ца́пает так во, ла́пает ми́сочку, ло́жечку, кру́жечка. Ляпо́чет, всё ляпо́чет. Я говорю́, Ви́тька, ты, говорю́, чу́ешь? Молчи́т, ничего́ не говори́т. Я говорю́, ти ты спи́шь, ти что, говорю́, ти чу́ешь ты что́-то? «Чу́ю!». А сам бои́тся. У меня́ он поко́йник шшас, не… не иде́ть ни к ко́му, ни к поко́йникам, ни к ко́му. Я говорю́, ну так чу́ешь, уже́, говорю́, ма́тка твоя́ пришла́, говорю́. Вон, я говорю́, по столе́, говорю́, хо́дит. А, говорю́, что ей на́до, говорю́. Я говорю́, вон всё поста́вила, всё на куте́ стои́т, говорю́, до шасти́ няде́ль. Что ей, говорю́, на́до – не зна́ю. Ага́. Ну и так во ночь, другу́ю - до девяти́ дней. А де́вять дней я пошла́ ў це́ркву, отпра́вила, ду́шу ея́ помяну́ла. Всё прекрати́лось. Э́то я на свои́х гуч… [А что вы сказали, на куте стоит?] Ну, там… э́то, кото́рая проску́рочка э́та, све́чечка. Что як ста́вили э́то мёртвой. На́до шасти́ няде́ль. Э́то называ́ется «посте́лька» ея́. А тады́ э́ту посте́льку не́сут ў це́ркву, отправля́ют. Во. [Это она умерла, и на следующий день постельку делают?] Да… Не-не-не. На тый же день. [В тот же день?] Да. На тый же день. Я пяку́ блино́к ў пе́чи, ста́влю на таре́лочке, и, зна́чит, све́чечку, бу́лочка хле́ба, ў бу́лочку хле́ба ту све́чечку ўто́рну. Ина́ до шасти́ няде́ль. Застила́ю там что-нибу́дь, полоте́нце под низ. А тады́ э́то у:сё ложу́. А тады́ зъе́ст э́то ўсё, несу́ ў це́ркву, отправля́ю. Полоте́нце там кида́ю. Ну и всё, как отправ\ила ея́, помяну́ла ду́шу, так и всё, прекрати́лось. [А что за проскурочка?] Ну, э́то проску́рка, та, зна́чит, э́та проску́рочка, кото́рый вот хлеб, э́та ей проскура́, э́та е́й еда́. Вот и я говорю́, что табе́ на́до? Говорю́, всё там на столе́. А что ешшо́ бо́льше з мене́ табе́ на́до? [А проскурку вы сами печёте?] Ну хлеб, куплёный, э́то хлеб. А проску́рочку, когда́ уже́ я отпра́влю, тады́ проску́рочку я беру́ уже́ с це́рквы. Тады́ уже́ э́ту проску́рочку я… там госте́й э́тых вы́зову. Хто мы́ў, хто там я́мку копа́ў. Ну, и угошшу́ и э́ту проску́рочку разделю́. И вс… [Это через шесть недель?] Не, че́рез де́вять… де́вять, я ў де́вять дней я отправля́ла. [Девять дней?] Да, ў де́вять дней я отправля́ла. А тады́ ў ше́сть няде́ль. Во. А до девяти́ я уже́ не вы́терпела б. До шасти́ э́тот сту́кот э́тый. [То есть, вы её пораньше отправили?] Я её пора́ньше отпра́вила, а тады́ на шесть неде́ль ешшо́ отпра́вила. Ду́маю, отпра́влю я тебя́, каб то́лько ты уже́ не ля́пала. [Что значит, вы несёте «отправлять»? Блин?…] Бли́н… блин я оставля́ю, э́тый блин. Несу́ бу́лочку хле́ба э́ту, полоте́нце, и всё, там э́то отправля́ю. [Что значит «отправляете»?] Ну, я… И́мя ея́ назову́. И́мя. И ён тады́… уже́ ба́тюшка её помина́ет. [Батюшка поминает?] За упоко́й, да, называ́ется за упоко́й. [И полотенце?] Полоте́нце я там оставля́ю, оставля́ю полоте́нце – и всё. [А потом проскурочку?…] А проску́рочку я тады́ уже́ беру́ и угошша́ю э́тых… уже́…. на ско́лько там часте́й поделю́, ско́лько их та́ма, по кусо́чечку по ма́ленькому – и всё. [То есть, вы их домой зовёте?] Як ў дво́ру приду́ с це́рквы. И воды́ свянцёной наллю́. Води́чкою запью́т проску́рочку э́ту. И всё. [У вас во дворе?] Да, да, да. [Во дворе на улице?] Угу́. Не, ў ха́те, ў ха́те, за столо́м. [А блин?] А блин э́тый разделю́ пту́шкам. Яго́ покрошу́ и на огоро́д посы́плю, пту́шки пояду́т. То соба́кам отда́м, соба́кам. [А горелки не наливают?] Э́то по си́ле возмо́жности. Як я и не пью, то я… зна́чит, я и не пью, то и ста́вить не бу́ду. А як хто пьет, дак, коне́чно, поста́вишь, поста́вишь. [Покойнику?] Угу́, угу́. [И она на куте стоит?] Ну, ина́ на куте́ постоя́нно тады́ уже́ стои́т. А ча́рочку воды́ до шасти́ няде́ль стои́т. Я меня́ю то́лько. Вот сёня ра́не поменя́ла. Вы́лила там, под кут. Тоже не вылива́ют ея́ ни под но́ги, ни куды́. То́лько [г]де́ не хо́дют лю́ди. И э́то… а тады́ наза́втра све́женькую опя́ть. За́втра опя́ть. Вот так во шесть няде́ль меня́ют. [Каждый день?] Ка́ждый день, у́тром. [А для чего вода?] Ну, пить хо́чется, говоря́т, пить, неха́й пить. [Под кут это на улице, снаружи?] Да… да ка́ли така́я во дыра́, ды́рка, ха́та дыря́вая, дак под кут льнёшь. А я ста́влю ба́нку обыкнове́нную, всё злива́ю, злива́ю, злива́ю. А тады́ её в одно́ ме́сто вы́несу. Под сара́й вы́лью и́ли там, под ха́ту, где лю́ди не хо́дят. [А если кто-то случайно наступит на это место?] Ну, хто ж его́ зна́ет. Я-то не… ни у кого́ не пришло́сь мне спроси́ть – не зна́ю. [А почему это называется «постелька»?] Посте́лька, потому́ что ея́… ея́ уже́ э́то тут посте́ль, ея́ э́то уже́ тут еда́, где ина́ нахо́дится. И всё. Тут э́то называ́ется посте́лька.